Алексей Борисович Горобец - Простудятся в траве босые осы…

ожиданье,

Разъяла ночь, взяла в одно касанье,

Как будто ей на растерзанье дан я,

А мне она – для восхищенья лишь.

Как будто ветер, зелен и бесстыж,

Упал лицом на черепицы крыш,

Взалкав любви, свободы

И признанья.

* * *

Кричит кикимора. Агукает кукушка.

На плёсе веселится водяной.

Через забор собачка-потаскушка

Собачится вовсю, и пёс цепной

К ней тянется, рыдает сам не свой,

И про любовь агукает кукушка.

О, жрица земноводная – лягушка!

Вопи своё, и комарьё в тоске

Пусть пляшет с водяным накоротке,

И глаукомно щурится избушка,

И стынет чайник,

И прикрыта вьюшка,

И отдыхает пахнущая стружка,

И спит сверчок в углу на верстаке

И крадется с кувалдой в кулаке

По свежим стружкам

Тихий Буратино.

* * *

Эка штука – скончанье века!

Подытожим: печали нет.

Остаются: фонарь, аптека

И бессмысленный тусклый свет.

Как и прежде – избыток абсурда,

И мура, как всегда, мудра.

И унылая кама-сутра

Всё мордуется до утра.

Стронут стронций – окалина века!

Попривыкнем – и всё, как встарь:

Траки танков у велотрека.

Гарь аптеки. Фонарь-калека.

Дискотека. И для разбега –

Даль за далью, за далью – даль.

* * *

Окопы, надолбы, осколки^[1] –

С телерекламой или без,

А из Чечни уходят волки

И заселяют Красный лес.

И словно морок, грёза, мрия,

От них спасаясь, не от пуль,

До Тузлы, до Фанагории

Скользят рассветно-голубые,

Стада оленей и косуль.

Нам в кровь вошло,

Нам в гены въелось,

Ещё тогда, ещё с тех пор:

Осколки скал,

Оскал и серость

Осатаневших волчьих свор.

И мы. О, как же мы устали!

От пустоты, от слов-плевков,

От холодов, где отчий кров.

Мы заплатили за любовь!..

И души заселяют стаи

Войной калеченных волков.

* * *

Ну вот и август! Рок-парад цикад

Сегодня в ночь, и ты как будто рад,

Забыв, что речь – о завершенье лета.

И лезет без билета и привета

Через порог чертополох-хичкок,

Ещё не осознав своё ничто-

жество: он так киношно страшен

И чёрно-бел, что незаметен даже,

Поскольку на слуху – парад цикад

И там, где завершаются асфальты,

В колючках, травах, травяной пыли,

Щипковые настраивают альты

Рок-музыканты (менестрели, скальды) –

Наземные насельники земли.

А наше дело – слушать, и терзая

Зубами локти, а лицом – бетон,

Вдыхать небес хрустальный самогон,

Чтоб зная, забываясь, забывая,

Улыбкой на негнущихся губах

Скрывать

Своё смятение и страх.

* * *

Рисуют птицы по небу пером

И тушью ночь, и пролетают мимо.

Им просто позарез необходимо

Расшифровать свой собственный геном.

А заодно узнать

Не родила ль козла

Зачатая рукой овечка Долли.

И вообще – кто потравил нам поле?!..

И почему – по дурости? Со зла?..

А ночь рисует нам углём – зарю,

А силуэты птиц – пером и тушью,

И красит охрой – всё темней и гуще –

Берложий мрак и беловежье пущи,

И лавровишен ялтинские кущи,

И нас –

Весь век безропотно несущих

Свой крест.

Я о России говорю.

* * *

Коровий хвост вершит судьбу слепней

И оводов, и насекомой твари,

Что в кровоядном суетном угаре

Зудит, летит влепиться посильней.

Не всем дано ужраться и удрать.

Судьба проста – хвостом да и в лепёшку.

О, светлых мыслей неземные мошки!

Ну, дай ты им дозреть, корова мать!

Дай распознать

Счастливцев и злосчастных,

Взлелеять первых, а вторых – бежать,

Дай щедрости набраться

И признать,

Что – да, что всё бесценно и прекрасно,

И жизнь ясна,

И даже неопасна,

Особенно в безветрие, при красках

Волны (взрывной, допустим) если внять

Её резонам – и не замерять

Земли уже обугленную пядь,

--">