Павел Шкарин - Куб

Павел Шкарин

Куб

Всё будет так,

Как быть должно.

Всё будет так -

Здесь каждому своё,

Ведь так сказал джа.

Твой новый день

Начнётся с того, что

Заперта дверь, и ты живёшь высоко -

Не грусти:

Ведь открыто окно.

Пусть это ложь,

Пусть это зло,

Но так было всегда -

Здесь каждому своё.

Так сказал джа.

OLDY (Комитет Охраны Тепла), "Jedem das seine".

Книга посвящается всем моим друзьям и подругам, вне зависимости от степени их причастности к событиям, нашедшим отражение в этом романе.

ГЛАВА 1.

Вот так и живем.

Промедление смерти подобно.

          (В.И.Ленин)

Для бешеной собаки 100 вёрст - не крюк.

          (Народная мудрость)

Я проснулся в 8 часов, хотя сегодня воскресенье. Вчера я на всякий случай попросил родителей разбудить меня в 8. Но будить меня не потребовалось. Да я и сам еще вчера знал, что спать в эту ночь буду чутко и беспокойно в предвкушении грядущего дня, а проснусь наверняка даже раньше восьми, опасаясь проспать.

Что меня заставило встать в столь ранний час в выходной день? Ах, ну какое вам до этого дело! Ладно уж, давайте расскажу. Значит так. В 9 часов я встречаюсь с Олегом, и мы с ним едем покупать компот. Банку планируем взять на вокзале. Варить будем на лестничной клетке в подъезде у A. Там же и проставимся, и я поеду в Бутово, на другой конец Москвы, на день рожденья к другу. Как видите, дел хватает.

Мысли обо всем этом нервно пляшут в моей голове. Завтракаю только потому, что это надо. Куски пищи с трудом пролезают в горло и как будто не хотят спокойно укладываться в желудок. Меня ещё со вчерашнего вечера, с момента достижения договорённости о сегодняшней мутке, колотит мандраж...

Винтовые, вы ведь знаете, о чём это я толкую?... Болезненное напряжение всего организма, всех фибров души в ожидании вмазки. Зол на весь мир: кажется, всё, всё в этом ебучем мире создано лишь для того, чтобы заставить меня ждать и мучиться этим ожиданием. До цели еще так далеко: надо купить банку, химию, сварить, проставиться... Уйма, бездна ненавистного времени. Меня в такие моменты просто становится меньше, чем есть на самом деле.

Допиваю чай, одеваюсь. На мне серая водолазка, черные джинсы, высокие ботинки Getta grip, безумного покроя пальто цвета кофе с молоком. Я взял с собой некоторую сумму рублей, не ахти какую большую - они будут брошены на алтарь общего дела - плюс деньги на карманные расходы. Баяны купить, бензин, фурик и прочие мелкие предметы быта.

На улице стоит невнятная сырая, воистину осенняя погода. 11 октября 1998 года... В природе будто испортилось освещение, и все погружено в слякотный серенький полумрак. Вокруг застыли нестройные ряды таких же серых девятиэтажек. В их ячеистых внутренностях теплятся чьи-то жизни, но мне нет до них никакого дела.

Деревья стоят мокрые и черные, вознеся к небу свои голые немощные руки. Деревья притворяются мертвыми, как и всё кругом. Всё на свете такое безнадёжно влажное и усталое, как будто существует, лишь подчиняясь чьей-то недоброй воле. Я уж не говорю про людей, про прохожих, почему-то встречающихся на моем пути в девятом часу утра в воскресенье. На них вовсе лучше не смотреть.

А я и не смотрю на них. Я предпочитаю им неодушевленную природу. Но всё равно отчетливо понимаю, что вокруг меня нет ни малейшей зацепки, ни малейшей причины не сделать этого в очередной раз.

Природа тихо и сдержанно ждет зимы. А я ничего не жду. Я уже давно не способен ждать.

Я подхожу к подъезду Олега и начинаю его ждать. Он, как всегда, опаздывает.

Но вот из окна раздается крик:

- Паша, я уже выхожу!

Еще минут через десять Олег и в самом деле вылетает из подъезда маленьким угловатым неярких тонов пятном. Следует хорошенько описать вам этого типа. Как-никак, это одна из ключевых фигур в моем повествовании.

Представьте себе 19-летнего субъекта невысокого роста и абсолютно худого - кажется, будто Создатель, выделывая это тело, просто натянул кожаный мешок на костяной каркас, скудно дополнив эту скульптуру кое-где прожилками сушеного как у воблы мяса. Черты его лица заострены, как у хищной птицы: подбородок выдается вниз острым треугольником, скулы гротескно торчат, напоминая жабры крупной мифической рыбы. На щеках мясо не водится, они скорее впалые, нежели чем выпуклые. Всё немногочисленное мясо на этом лице сосредоточено на пухленьких губах, а также на носу, который не в пример другим частям лица выглядит массивно и весьма --">