(blackberry.pie) - Три желания (СИ)

на то, как белые волосы ведьмака серебрятся в лунном свете. Эти сильные руки, закатанные рукава, потрясающая фигура, так изумительно обтянутая…

— Лютик, какого чёрта?!

Геральт перехватывает взгляд Юлиана и вопросительно смотрит на него, слегка нахмурив брови и скрестив руки на груди. Любой другой уже давно сбежал бы от этого взгляда, но только не Лютик.

Он лишь инстинктивно вжимается в траву и лихорадочно придумывает отговорку. Он знает, что Белый Волк никогда не сделает ему больно. По крайней мере, физически.

— Какого чёрта ты так на меня пялишься? - вопрос повторяется всё тем же раздражённым тоном, - У меня что, две головы? Зелёная кожа?

— Н-нет, всё в порядке, я просто… Оу, хотя, с зелёной кожей ты выглядел бы ещё страшнее.

Лютик, как всегда, пытается отшутиться.

Геральт в два шага оказывается с ним лицом к лицу и замирает, смотря ему в глаза, ожидая, когда тот отведёт взгляд.

Но он не отводит. Только улыбка постепенно сползает с его лица, губы взволнованно приоткрываются, зрачки почти полностью затапливают собой радужные оболочки глаз, на щеках проступает румянец, заметный даже в свете луны. Дыхание учащается.

Они играют в гляделки с минуту, затем Геральт поднимается с земли, не отрывая взгляда от Лютика.

— Пора спать, - произносит он почему-то охрипшим голосом.

***

От Лютика пахнет вином, полевыми цветами, преданностью и… желанием.

Геральт обнаружил это случайно в тот самый момент, когда они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Начинает светать, но ведьмак всё ещё не спит, сидя у кромки воды.

Вторую ночь подряд.

Берег реки, вдоль которой они держат путь, затянут молочной дымкой.

Лютня снова в его руках, звуки становятся куда увереннее, но пальцы всё ещё не привыкли к такой аккуратности, аккорды получаются фальшивыми, и подушечки раздражающе ноют.

Одной ночью отделаться не удалось, но уже завтра он сыграет для музыканта эту проклятую балладу, и его мучения на этом кончатся.

Геральт невольно вспоминает, каким вдохновлённым выглядел бард, когда пел на смотринах в Цинтре, и улыбается.

А потом осознаёт, что почти всё время своего выступления Лютик смотрел только на него.

Улыбка становится шире.

Ведьмаки лишены чувств: Геральт с удовольствием поддерживает этот миф. Отлично помогает в общении с людьми.

Однако сейчас, когда он сидит на берегу реки с лютней своего музыканта, - с каких пор он вообще стал считать его «своим»? - и лишь ветер и лунная дорожка могут услышать его мысли, все маски сорваны, потаённые желания обнажены, и…

Геральт трясёт головой, чтобы выгнать из неё чёртова барда.

Не получается.

***

Их пальцы переплетаются между собой, губы сминают губы, сердца бьются в бешеном ритме, тела сливаются в единое целое.

— Геральт…!

Лютик вздрагивает и просыпается.

Утренний туман расползается по роще, первые солнечные лучи уже пробиваются сквозь облака.

Ведьмак поднимается из-за берега, держа в руках лютню, и встречается взглядом с музыкантом.

— Ты звал меня?

Прямой вопрос, жёлтые глаза выжидающе смотрят на него, невозможно уйти от ответа.

Юлиан вспоминает сон и стремительно краснеет. В который раз за последние дни.

Лихорадочно трёт лицо, делая вид, что приводит себя в порядок, бормоча что-то вроде «нет, нет, тебе послышалось».

Лютик прекрасно знает, что ведьмак никогда не назовёт его даже другом. Что уж говорить о большем?

Он просто хочет быть рядом. Ловить случайные взгляды, любоваться его исполосованным шрамами телом, сильными руками.

Слышать его голос.

Видеть о нём сны.

— Пойдём купаться, — неожиданно говорит Геральт.

========== Жизнь или смерть ==========

От ледяной утренней воды сбивается дыхание, но Лютик рад этому - мысли быстро обретают ясность, и наваждение после утреннего сна улетучивается.

Он стоит в воде в нательном белье, от холода не решившись раздеться полностью и не сообразив, что в одежде будет ещё холоднее.