Андрей Дмитриевич Балабуха - Мак Рейнольдс, добрый мой приятель

Андрей Балабуха Мак Рейнольдс, добрый мой приятель

Нет, конечно же, знаком я с ним не был: заокеанские вояжи для отечественного фантаста ненамного осуществимее экспедиций на Марс; Рейнольде же хотя и посещал Россию, но — в оттепельные годы, когда я едва-едва написал свой первый рассказ, до опубликования которого должно было пройти еще шесть лет…

И все-таки есть в этих, в заголовок предисловия вынесенных словах правда — не зря же они так естественно укладываются в знакомую с детства пушкинскую строку — ложатся, хотя родился Мак Рейнольде отнюдь не «на брегах Невы» (это оказалось как раз моим уделом), а подле вод озера Тулара, в маленьком калифорнийском городке Коркоран. Произошло это событие в 1917 году — почти семь десятилетий спустя после того как в здешних краях обосновались его предки, золотоискатели призыва того самого 1849 года, когда открытие золотоносных месторождений в Калифорнии и вспыхнувшая вслед за тем золотая лихорадка заставили многих обитателей давно обжитого Восточного побережья или обживаемого Среднего Запада сняться с места и «как аргонавты в старину, покинув отчий дом» ринуться на самый юг Западного Побережья. Правда, разбогатеть в одночасье предкам Рейнольдса не удалось, однако и полного разорения и отчаяния — участи большинства золотоискателей — они также избежали. И тяги вернуться к ларам и пенатам также не испытывали — обетованная калифорнийская земля накрепко привязала их к себе.

Здесь, в Коркоране, юный Даллас Мак-Корд Рейнольде — таково полное имя будущего фантаста — окончил школу. Вопрос, чем заниматься дальше, не стоял: человеку, живущему в Калифорнии, всего-навсего в каких-то ста двадцати километрах от Тихого океана, и наделенному к тому же хоть мало-мальски развитым воображением, трудно не ощутить зова дальних морей. Конечно, для большинства этот звук остается лишь романтическим «раковины пеньем» отроческих лет — мотивом, уже в юные годы постепенно стихающим, а к зрелости и вовсе остающимся лишь смутным воспоминанием о грезах подростковых времен. Но вот что любопытно: в силу каких-то тайных причин к этому зову зачастую оказывались особенно чувствительными писатели-фантасты. Среди отечественных можно назвать в этой связи Ивана Ефремова и Илью Варшавского, Евгения Войскунского и даже вашего покорного слугу; не так уж трудно назвать и ряд американских имен, но ограничусь лишь одним, выше всех прочих стоящим — Роберт Энсон Хайнлайн, выпускник Военно-морской академии в Аннаполисе, проплававший два года и по здоровью вынужденный выйти в отставку. Замечу кстати, что никто из вышеперечисленных и не упомянутых здесь не стал моряком-профессионалом — у одних, как у Хайнлайна или Ефремова, морская карьера оказалась достаточно короткой, у других не состоялась совсем… К числу последних относится и Мак Рейнольде. Решив связать судьбу с морем, он отправился с юга Западного побережья на юг Восточного — в Новый Орлеан-, где поступил в Морской кадетский корпус, училище не столь элитарное, как Академия в Аннаполисе, но тем не менее достаточно престижное. Однако, успешно окончив курс, свежеиспеченный второй лейтенант штурманской службы незамедлительно подал в отставку. Чем он мотивировал свой поступок — Бог весть.

Но как бы то ни было, а в конце 1937 года Рейнольде уже объявляется в штате Нью-Йорк в качестве сотрудника одной из провинциальных газет.

Впрочем, журналистская его карьера вскоре была прервана второй мировой, в годы которой он служил в транспортных войсках (но, заметьте, вовсе не на флоте). А после победы с головой окунулся в политическую деятельность.

Интерес к этой области человеческой деятельности он унаследовал от отца, Верна Л. Рейнольдса, убежденного социалиста — правда, не в привычном нам понимании, а в традиционной для англо-саксонской традиции лейбористской трактовке. Дважды Рейнольдс-старший даже баллотировался в президенты США от Социалистической партии труда, одним из основателей которой являлся. Сын же его на протяжении четверти века был одним из активистов партии, хотя целиком и полностью эта работа поглощала Рейнольдса-младшего не так долго — семь лет, пролегших между его демобилизацией и 1953 годом, когда он снова вернулся к журналистике. Вернулся, обогащенный немалым жизненным опытом, теперь уже достаточно разносторонним, а главное — активным самообразованием, которому упоенно предавался все послевоенные --">