Николай Иванович Субботин - Раскол как орудие враждебных России партий

его сношениях с задунайскими раскольниками. Гончаров находился с ним в постоянных сношениях и служил в свою очередь посредником между ним и своими единоверцами, а также единственным для этих последних вестовщиком всех новостей и слухов о происходящем в Европе, какими почитал нужным снабжать его Жуковский, получавший иностранные газеты от Чайковского. За преданность и усердную службу Гончаров получил даже от польской пропаганды особый знак отличия.³ Как лицо с такими значительными связями, Гончаров пользовался влиянием между Некрасовцами и принимал близкое участие в церковных делах заграничного старообрядства. Когда белокриницкие депутаты, затеявшие основать независимую раскольничью иерархию, на пути в Константинополь прибыли к Некрасовцам и объявили им о своем намерении, Гончаров принял это известие с большим сочуствием и вызвался, при помощи своих связей, оказать им содействие. Он снабдил их рекомендательными письмами к константинопольским друзьям, и особенно рекомендовал их Чайковскому. Гончаров просил Чайковского помочь своим советом и влиянием устроению дела, от которого надлежало ожидать важных последствий для всего старообрядства.

Трудно допустить, чтоб и австрийское правительство, предоставляя раскольникам право учредить в Буковине свою независимую иерархию, действовало без всякого намерения причинить какой-нибудь вред дружественной Российской империи; намерение это можно легко усмотреть в той необыкновенной внимательности, с какою высшие правительственные лица в империи принимали двух раскольничьих монахов, и в том редком усердии, с каким хлопотали они в пользу, сколько странного, столько же смелого предприятия этих монахов.⁴ Чайковский в свою очередь также весьма легко мог сообразить, сколько новых выгод получить анти-русское дело, если заграничным раскольникам удастся утвердить у себя средоточие раскольничьей духовной власти, к которому будет тяготеть весь старообрядский мир, как удобно будет чрез посредство этой власти действовать на русских старообрядцев, и какая вообще сделана будет неприятность русскому правительству учреждением старообрядской архиерейской кафедры за границей. Все это, очень естественно, расположило его действовать со всем усердием в пользу задуманного белокриницкими монахами предприятия. Он принял на себя главные хлопоты об отыскании архиерея; самим же депутатам, ради устранения всяких подозрений со стороны Греков и особенно греческого духовенства, а также и самого турецкого правительства, посоветовал вести себя как можно осторожнее и показываться на улицах и где бы то ни было как можно меньше. Такая предосторожность была тем нужнее, что Павел и Алимпий имели обычай всюду являться в своем иночестве, и странным одеянием раскольничьего инока легко обращали на себя внимание известно, что в Вене, где они также расхаживали в своих круглых камилавочках с венчиком и в своих манатейках, за ними чуть не бегали толпы уличных мальчишек.⁵ На этот раз они могли, впрочем, легко избавиться от опасности быть замеченными в Константинополе. Частию для очищения своей совести, а еще более ради успокоения всего старообрядства, они считали нужным обойти восточные страны – Египет, Сирию, Палестину, чтобы поискать там епископов древляго благочестия (о существовании которых ходили между старообрядцами странные слухи) или же такого из православных епископов, который бы согласился на восприятие этого, так-называемого «древляго благочестия». В путешествие на Восток они и отправились теперь, оставив все дело о приискании в Константинополе нужной им священной особы на попечение пана Чайковского с братией. Когда они возвратились из Палестины, и конечно без всякого успеха, как предполагали и сами, в Константинополе дело их было уже подвинуто к концу: Чайковский нашел весьма опытного и искусного агента – известного Константина Огняновича, а Огнянович в свою очередь отыскал Амвросия и успел объяснить ему сущность дела с самой выгодной для него стороны. Павлу и Алимпию оставалось только договориться с Амвросием относительно подробностей перехода в раскол и особенно относительно денежных условий, которые, как известно, к обоюдному удовольствию и были заключены 16-го апреля 1846 года. Но участие Чайковского и его соотечественников не ограничилось одним приисканием нужной для раскольников духовной особы.

Так как путешествие в Палестину --">