Эмиль Карлебах - Мы и Советский Союз

начну не со своих впечатлений, а с такой загадки: «Кто написал следующие строки и где они появились?»

«Моя встреча с Москвой. Поездка в Москву закончена… Город весь в движении, бурлит почти как днем. Москва засыпает поздно. Это, собственно, город, который никогда не успокаивается.

За окном, прямо напротив меня, — красные стены Кремля, желтые фасады правительственных зданий, построенных в стиле классицизма. На башне светится алая звезда. Чуть дальше на Красной площади видны контуры собора Василия Блаженного.

Когда я приехал сюда, первые шаги по улице казались мне опасным приключением. Сегодня мне жаль расставаться с этим городом. И если бы было не так душно и жарко, то я пошел бы посмотреть на молодежь или побродил бы по скверу вдоль Кремлевской стены, а может быть, сел бы на одну из скамеек и выкурил сигарету. Наверное, я поговорил бы с каким-нибудь москвичом, кое-как, мешая русские слова с немецкими или прибегая к жестам. Мне было бы все равно, как выглядит мой собеседник, как он одет, и, уж конечно, у меня не было бы ни малейшего ощущения опасности. Это Москва. Это Кремль. Все здесь совсем не совпадает с теми представлениями, которые я привез с собой: они складывались из книг и репортажей об СССР, за которыми я внимательно следил три с половиной десятилетия. Я чувствовал настоящую физическую боль, когда старался преодолеть эти представления. И боль эта длилась несколько дней. А потом неожиданно исчезла.

Вчера мы были в гостях в одной русской семье. Нас пригласил к себе главный редактор крупного иллюстрированного журнала. Кроме нас, пришли еще двое, один из них — крупный писатель с Дона. Нас встречала хозяйка дома, врач по профессии; была здесь и ее дочь со своим мужем. Мы расположились в небольшой, типичной для сегодняшних квартир столовой. Стол ломился от настоящей русской еды. Там были икра, водка, белое и красное вино и несметное количество всяких блюд и закусок.

Я редко сталкивался с такой сердечностью. Я редко видел такие добрые и правдивые глаза, как у этого писателя. Есть в русских какая-то непосредственность, какая-то искренность, которые вмиг разрушают стену наших предрассудков и условностей. Мы сердечно обнялись на прощанье. Известный писатель непременно хотел, чтобы мы побывали у него дома, на Дону. Он никак не мог смириться с тем, что нам нужно уезжать. Мы подарили хозяевам свои зажигалки, а в ответ получили отшлифованные камни с Кавказа. Мне трудно писать эти строки. Когда я ехал в Россию, меня беспокоил вопрос: удастся ли понять эту страну? Теперь возникла иная забота: что рассказать о России читателям?

Перед отъездом из СССР возникает и другая проблема — как преодолеть барьер старых представлений? У нас за десятилетия сложились прочные суждения и предрассудки. И когда мне хочется рассказать о жизни в России, о своих впечатлениях, меня подмывает предупредить, на всякий случай, читателя: «Я, собственно, всегда был консерватором и 25 лет назад причислил бы себя к правым, так что меня можно считать кем угодно, только не коммунистом, я начинаю ощущать, что постепенно погружаюсь в трясину избитых словечек, в путаницу политической терминологии и слышу грозные слова: «Дал опутать себя Советам», а то и вообще могу попасть под еще худшее подозрение в симпатиях к коммунистам…

И когда я начинаю думать о множестве вопросов и множестве людей, ожидающих меня дома, то уже вижу, как разгораются жаркие споры и раздаются колкие аргументы, которые, возможно, и правильны, но тем не менее я с ними не могу согласиться».

Итак, кто написал это и где?

Это написал главный редактор газеты Акселя Шпрингера «Вельт» Ганс Церер. В газете «Вельт» от 29 июня 1955 года. Главный идеолог шпрингеровского концерна! В антисоветском боевом листке Акселя Шпрингера! Как так, почему?

Федеральный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр собирался в Москву. Предстояло совещание в верхах с участием США, СССР, Великобритании и Франции в Женеве — первый шаг на пути к окончанию «холодной войны». Однако в ФРГ все еще господствовал климат «30-летней войны против Советского Союза», как сказал в свое время федеральный министр юстиции, председатель СвДП доктор Томас Делер. Президент Всемирного совета церквей Мартин Нимеллер, отважившийся побывать в Москве у своих братьев по вере, был назван «изменником родины», которому лучше было бы «сразу остаться там». Поездка в такой атмосфере в Москву могла обойтись Конраду Аденауэру потерей части --">