Павел Александрович Парфентьев - Как гомосексуализм «перестал» болезнью быть

впоследствии начало действовать публично. Среди гомосексуалистов, входивших в эту организацию, было, в частности, некоторое количество преподавателей Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе (UCLA)^[3].

Лидеры Mattachine Society, в частности, стремились привлечь на свою сторону влиятельных в обществе людей и серьезных специалистов, не являющихся гомосексуалистами, которые могли бы обеспечить им необходимую поддержку. Таким специалистом стала психолог, преподаватель UCLA, Эвелин Хукер (Evelyn Hooker). Эвелин Хукер, державшаяся крайне левых политических взглядов, имела целый ряд друзей-гомосексуалистов^[4], которые и познакомили ее с Mattachine Society. Организация предложила Эвелин Хукер и ее другу, писателю-гомосексуалисту Кристоферу Ишервуду, войти в правление Mattachine Society. Хотя они и отказались от этого предложения, но обещали поддержку организации и ее целям^[5].

По предложению своих гомосексуальных друзей, Эвелин Хукер решила провести научное исследование с целью подтвердить, что между гомосексуалистами и гетеросексуальными людьми, которые не страдают дополнительными психическими заболеваниями, нет никакой существенной разницы. Важно отметить, что группа испытуемых для этого исследования (30 человек) была набрана с помощью гомосексуальных активистов из Mattachine Society. Результаты исследования были опубликованы Эвелин Хукер в 1957 г.^[6]. В результате проведенной над выборкой испытуемых работы, Эвелин Хукер пришла к выводу, что «гомосексуалисты не имеют обязательно присущей им ненормальности, и не существует разницы между патологиями гомосексуальных и гетеросексуальных людей»^[7]. Именно это исследование стало основной базой для последующих утверждений о том, что гомосексуальность нормальна — оно остается такой базой, во многом, до настоящего времени^[8].

Однако, исследование Эвелин Хукер страдало серьезными методологическими недостатками. К примеру, она сознательно подбирала испытуемых среди гомосексуальных активистов и их друзей, знавших о цели исследования. Исключение из выборки всех, кто проходил лечение от какой-либо дополнительной психической патологии, не позволило оценить весьма значимый фактор — частоту психических отклонений и гомо-, и гетеросексуальных испытуемых. По ходу эксперимента Хукер изменяла нормы для проводимых тестов, уходя от общепринятых для таких тестов стандартов, исключала из рассмотрения данные, не отвечавшие ее исходным гипотезам, и меняла заранее разработанные исследовательские процедуры, если они приводили к результатам, которые ее не устраивали^[9]. Таким образом, проведенное исследование было недостаточно надежным и не давало оснований для далеко идущих выводов. Тем не менее, именно это исследование затем, фактически, легло в основу принятого решения о «нормальности» гомосексуальности.

Через восемь лет после публикации своего исследования Эвелин Хукер возглавила рабочую группу по гомосексуализму в Национальном институте психического здоровья. Среди членов группы был также ее коллега по преподавательской работе, психиатр Джадд Мэрмор (Judd Marmor), также сторонник левых политических взглядов, которого общение с нею убедило в том, что гомосексуализм — не патология. В 1969 году рабочая группа выпустила доклад, практически лишенный доказательной базы, в котором заявлялось, что гомосексуальность сама по себе нормальна и не является проблемой. Мэрмор, между тем, вскоре стал вице-президентом Американской Психиатрической Ассоциации^[10].

Президентом Ассоциации к моменту принятия решения о «нормализации» гомосексуализма был избран, хотя еще и не вступил в должность, доктор Джон П. Шпигель, также сыгравший важную роль в принятии решения о депатологизации гомосексуальности. Его внучка Аликс впоследствии вспоминала, что долгое время в их семье считали, что он отважно продвигал это решение, будучи сторонником прав человека. Однако затем эта семейная легенда умерла:

«[Это случилось], после того, как семья поехала на отдых на Багамы, чтобы отпраздновать 70-летие моего деда. Я хорошо это помню. Я также помню, как мой дедушка вышел из своего бунгало на побережье в сопровождении хорошо сложенного маленького мужчины, мужчины, которого мой дед позже, во время обеда, представил шокированной семье как своего любовника Дэвида. Дэвид был первым из большого числа очень молодых людей, с которыми встречался мой дед после смерти моей бабушки. --">