Кристофер Хитченс - Последние 100 дней

Кристофер Хитченс Последние 100 дней

Предисловие Грейдона Картера

Однажды весной^[1] на званом ужине в Лос-Анджелесе ко мне подошел молодой актер Эмиль Хирш. Он знал, что я много лет работал с Кристофером Хитченсом, и ему хотелось поговорить об этом человеке с кем-нибудь, лично знавшим его. Хирш прочитал Hitch-22^[2] и книгу о Киссинджере^[3] и сказал мне, что все написанное Кристофером оказало на него колоссальное, ни с чем не сравнимое влияние. В течение нескольких месяцев после смерти Кристофера я общался со многими молодыми людьми, и все отмечали, что его книги проникают глубоко в душу. Я не преувеличу, сказав, что мало кто, как Кристофер, умел вести с читателем задушевный разговор. Но вдобавок было еще нечто особенное в его дерзкой отваге, в реактивной работе ума, в сочетании дружелюбия и непредсказуемости — и это притягивало людей от двадцати до тридцати лет. Так в свое время привлекал Хантер С. Томпсон^[4], оказавший сильнейшее влияние на предыдущее поколение. Эмиль Хирш спросил меня, не состоится ли какой-нибудь вечер памяти Кристофера, и я ответил, что предварительно мы планируем провести его в Нью-Йорке 20 апреля^[5].

Вечер действительно состоялся 20 апреля в Большом зале Купер-Юнион в Гринвич-Виллидж. Мои коллеги по журналу Vanity Fair Эми Белл (редактор Кристофера в нашем журнале^[6]) и Сара Маркс организовали чтения — каждый прочитал отрывок из книг Кристофера. Мы хотели, чтобы наша программа была теплой и проникнутой духом любви, но в то же время далекой от сентиментальности и позерства. Многие писатели пришли, чтобы отдать дань памяти Кристофера и высказать слова соболезнования его вдове Кэрол и троим детям. На церемонии выступили Мартин Эмис^[7], Том Стоппард^[8], Салман Рушди^[9], Иэн Макьюэн^[10] и Джеймс Фентон^[11]. Пришли Анна Винтур^[12], Дэвид Ремник^[13], Джем Келли^[14] и Рик Стенгел^[15]. Присутствовали брат Кристофера Питер^[16], Эндрю Салливен^[17], Кристофер Бакли^[18], Эндрю и Лесли Кокберн^[19] с дочерью, замечательная актриса Оливия Уайлд^[20]. Пришел брат Эндрю Патрик. Администрация президента Буша была представлена бывшим заместителем министра обороны Полом Вулфовицем^[21]; его присутствие напомнило о причудливом повороте судьбы Кристофера — участии в иракской войне. Из Голливуда приехал Шон Пенн^[22]. И мне было очень приятно увидеть юного мистера Хирша.

После окончания вечера участники собрались в находящемся поблизости ресторане Waverly Inn. Греясь на солнышке, мы вспоминали Кристофера за бокалом вина и сигаретами. У этого окрашенного скорбью дня возникло магическое свойство — он не заканчивался: вечер перешел в ночь, ночь — в утро, а мы, десяток или более осиротевших близких, все еще не расходились. Для нас вечер памяти Кристофера стал, как сказали бы в 1960-е гг., хеппенингом^[23], и мы не скоро его забудем.

Кристофер был исключительным человеком — остроумным, обаятельным, сложным, безгранично преданным своим друзьям. Он обладал поразительной жаждой жизни, наслаждался сигаретами, виски, общением, прекрасными книгами, содержательной беседой. А главное, он бесконечно восхищался чудом бытия. Трудновато будет найти писателя, который за сорок лет создал бы такое количество статей, очерков и книг, как он. Он писал много, можно даже сказать, постоянно, и продолжал работать до самого конца. Кристофер писал быстро, часто без черновиков, сразу набело. Наверное, в глубине души он знал, что его присутствие на сцене закончится ко второму акту^[24], и спешил взять от жизни все, что можно, — и все, что можно, отдать. Вспоминаю один совместный обед в 1991 г., в мою бытность редактором New York Observer. Эми Белл, Кристофер и я отправились перекусить в небольшой ресторанчик на Мэдисон (теперь его уже нет). Кристоферу нужно было сдавать статью в завтрашний номер. Перед обедом мы выпили виски, за обедом пару бокалов вина, после обеда по бокалу коньяка. Он всегда так и жил. Мы вернулись в редакцию, и он направился к своему шаткому столу и старенькой пишущей машинке Olivetti. И под стук клавиш он буквально за полчаса выдал нам великолепную статью в тысячу слов.

Кристофер стал одним из первых писателей, которых я пригласил к сотрудничеству, когда в 1992 г. пришел в Vanity Fair. За шесть лет до этого я просил его писать для Spy. Просьба была вежливо отклонена. Vanity Fair подкрепил мою --">