Владимир Сергеевич Бушин - Пляски на сковороде. Путин, Медведев и все, все, все

кто они, эти придвор­ные фотографы? У Гитлера, например, был такой фото­граф — Генрих Гофман. А у Сталина? Молчит дядя. Во-вто­рых, Сталина снимали в самых разных ситуациях множест­во самых разных фотографов, в том числе иностранных, а ведь всем не прикажешь делать это «под определенным ракурсом». Но главное, в-третьих, тюремные фотографы, как известно, не отличаются любовью к разнообразию, они знают только два ракурса — анфас да профиль, и тю­ремщиков трудно заподозрить в том, что они уже в 1908 году заискивали перед заключенным Джугашвили и при­бавляли ему рост. Так что честному ученому надо бы при­знать: 174 сантиметра.

Фотографов с обязательными приукрашивающими ракурсами Анатоль тоже не сам изобрел, а стянул у Роя Медведева, и без того очень небогатого. Тот в своей кни­ге «Семья тирана», являющейся не чем иным, как свиде­тельством о бедности, уверял: «Не только художники, но и фотографы убирали все оспины с лица Сталина и увели­чивали на несколько сантиметров его лоб». Надо полагать, на сей счет было специальное указание Политбюро, его нарушителям, конечно же, грозил расстрел. Хоть задумал­ся бы о том, что у самого лоб — как сковорода. И что? Чем порадовал Родину за долгую жизнь?

Хотя как автор книги о Сталине профессор Собчак в целом вполне заслуживает той характеристики, которую высказал в своей время общественный обвинитель Е. Фе­тисов («Уж если говорить по-русски прямо...»), но в данном конкретном случае надо признать, что он не просто стянул побрехушку о фотографах, но и развил ее дальше. Такой же пример творческой клептомании дает он и в некото­рых других случаях. Так, не просто долдонит о маленьком росте Сталина, а показывает конкретно, к чему это вело: «На трибуне Мавзолея ему подставляли специальную ска­меечку, чтобы выглядел выше и внушительней. Подстав­ляли скамеечку и при его выступлениях на съездах и со­вещаниях». Интересно, где сейчас эта историческая ска­меечка? Вот разыскать бы! Надо думать, неплохие деньги можно получить за нее на аукционе «Сотби».

«Сталинские сапоги, — продолжает Собчак творчески развивать идеи своих обворованных им предшественни­ков, — тоже были необычными, с очень высокими каблу­ками, чтобы поддержать иллюзию более рослого челове­ка». Это сперто из книги Радзинского, который по причине собственного скромного роста (по данным той же поли­клиники Литфонда, — 167 см) сам ходит на таких каблуках. Это я частенько вижу из окна своей дачи.

И опять, и опять все в том же воровском стиле: «Ма­ленький, тщедушный, какой-то ущербный, похожий на во­ришку, ожидающего кары»... Право, не всякий выдержит такой напор. Иной скажет: «Черт с тобой, согласен: ма­ленький, тщедушный, толстый. Только отвяжись Христа ради!» А ведь с таким напором он всюду и лез — ив док­тора наук, и в партию, и в депутаты, и в мэры...

Здесь наш беспристрастный рассказ о поразительной книге, написанной Собчаком в Париже, мы вынуждены прервать отступлением о его столь же замечательных де­лах в паре с очаровательной супругой в Москве. Сделать это тем более необходимо, что и то и другое — в одном ключе, на одном морально-психологическом уровне и яв­ляет нечто целое.

Известный журналист Александр Минкин — один из самых неутомимых и бессердечных истязателей бедного Собчака. Так, в «Новой газете» А.Минкин напечатал о Соб­чаке неласковую статью «Хворь», где, в частности, привел каким-то образом перехваченный «типичный собчаков- ско-чубайсовский разговор», имевший место 2 октября 1997 года, когда Чубайс был, черт его упомнит, какой-то шишкой в правительстве. Вот примерный фрагмент раз­говора.

«Собчак. Здравствуйте, дорогой Анатолий Борисович! Как здоровьице? Как супруга? Как детишки? Знаете, доро­гой Анатолий Борисович, в московской прессе продол­жаются попытки дискредитации моей личности, извест­ной вам своей безупречностью. Представьте себе, враги демократии предлагают меня арестовать! Конечно, я сей­час беззащитный пенсионер, но все-таки продолжаю оста­ваться мужем нардепки Нарусовой.

Чубайс. Не беспокойтесь, Анатолий Александрович. Ситуация под контролем. Железно! Я имел на тему вашего ареста разговор с Юмашевым, главой администрации пре­зидента. Он заверил меня, что без его ведома и без ведома Бориса Николаевича никто не посмеет отправить на нары мужа Нарусовой без жены.

Собчак. Дорогой Анатолий Борисович, что значит

--">