Владимир Сергеевич Бушин - Пляски на сковороде. Путин, Медведев и все, все, все

тесен, и на устах его печать...» Несколько лет тому назад на аме­риканские деньги был создан кошмарный фильм о Стали­не «Монстр». В этом принимали участие известный Евге­ний Габрилович и безвестный Александр Новогрудский, увы, и они уже не украшают наше общество. Самым высо­копоставленным и беспардонным сталиноведом был у нас в эти годы генерал-философ Волкогонов, любимец Ельци­на. Накатал о Сталине четыре тома первосортного вздора. И что? Господь незамедлительно и его призвал для объ­яснения. Алесь Адамович напечатал в «Дружбе народов» апоплексическую повесть, в которой уверял, что Сталин был агентом царской охранки. Недолго пришлось ждать: смерть сразила его прямо в суде, в котором он отстаивал свои сталинофобские убеждения. На этой же ниве отмен­но потрудился Лев Разгон, признавшийся даже, что в день смерти Сталина устроил на радостях попойку. Совсем не­давно и он помахал нам синим платочком. Рой Медведев сочинил тщедушную книжонку «Семья тирана», а потом — «Они окружали Сталина», и где теперь этот Рой? Кто видел мыслителя в последний раз? Эдвард Радзинский выпус­тил здоровенный том «Сталин», на страницах которого са­мозабвенно состязаются убожество ума, невежество и ни­зость души. И теперь у него такой же затравленный вид, как у несчастного Салмана Рушди. Антонов-Овсеенко, ка­жется, всех превзошел по тупоумию своих антисталинских писаний. Говорят, теперь в каком-то закрытом учреждении он руководит кружком по художественному вышиванию...

И вот на таком-то жутком фоне доктор Собчак сел на Монмартре за свою книгу! Я решил, что там, в Париже, в каких-то библиотеках да архивах ему удалось раскопать уж такие потрясающие материалы, такие сногсшибатель­ные сведения, что за публикацию их можно рискнуть и с Радзинским облобызаться (разумеется, с последующей де­зинфекцией). С великим ожиданием я начал читать...

И прочитал. И что же увидел? Да ведь ни одного ново­го факта, ни единой свежей мысли, ни малейшей претен­зии на самостоятельность подхода, на свежесть аргумен­тации. Автор просто обобрал почти всех помянутых выше мыслителей, сгреб их философско-исторические побре- хушки в кучу и сварил, подобно Хлестакову, «суп в каст­рюльке прямо из Парижа».

Вот вам один из примеров исторической масштабно­сти, умственного уровня и творческой самобытности анти­сталинизма Собчака. Он без конца гундосит, что Сталин был маленького роста и, в отличие, допустим, от Наполеона или Суворова, Пушкина или Лермонтова, ужасно стыдился это­го. «На групповых фотографиях, — сообщает ученый, — за­метно стремление Сталина занять такое место, чтобы вы­глядеть выше окружающих». Ну правильно. Всегда, пони­маешь, усаживался в первом ряду. Как будто он, генсек или Верховный главнокомандующий, не мог пристроиться где- нибудь в пятом-шестом с боку, а место в первом уступить Собчаку рядом с Буденным. На Тегеранской и Ялтинской конференциях он, надо полагать, говорил Рузвельту и Чер­чиллю: «Как хотите, господа, а я в кресло подложу подушеч­ку...» Ай-яй-яй, профессор, ведь это плагиат. Еще когда, как мы видели, то же самое гораздо поэтичнее, под гитару, гун­досил покойный Окуджава, как, впрочем, почти все мысли­тели, свихнувшиеся на ненависти к Сталину.

Особого внимания заслуживает здесь покойный гене­рал Волкогонов, сказавший о нем в своей, теперь уже сдан­ной в утильсырье книге «Триумф и трагедия» (не путать с «Трагедией и триумфом» Черчилля!): «физический и нрав­ственный пигмей!» Дело в том, что именно в этой утилькни- ге славного генерала, вкушающего ныне вечное блаженст­во, в первой ее части, на вклейке между страницами 64 и 65, помещена карта из следственного дела Сталина, запол­ненная в 1908 году в бакинской тюрьме. Там среди других примет заключенного, естественно, указан и рост: «174 см». Нормальный для мужчины средний рост. Но генерал, док­тор аж двух наук, смотрел в собственную книгу и видел соб­ственную фигу. К слову сказать, рост Окуджавы, по данным поликлиники Литфонда, был 171 сантиметр.

Нечто подобное фиге видел и одноразовый доктор Собчак и продолжал дудеть в ту же дуду: «Придворные фо­тографы обязаны были снимать вождя только под опре­деленным ракурсом, чтобы был незаметен его маленький рост». Вот так! Чувствуете все то же хлестаковское вдохно­вение, рождающее фантазии насчет супчика? «Откроешь крышку— пар, которому подобного нельзя отыскать в природе!..» Воистину так. Во-первых,

--">