Юрий Васильевич Сальников - Убеждение

с войском польским как самозванец Димитрий, претендент на престол московский. Упорно защищались тогда горожане, поднятые воеводой Басмановым, но поляки овладели городом и разорили его…

Будоражили, волновали Костю рассказы из далекого прошлого. Завороженный героическими видениями, смотрел мальчик с высоты на излучину Десны, на прилепившийся к высокому берегу тихонький деревянный городок, на маленькую его пристань, где обычно грузились пенькой или камнем две-три баржи. Этого дикого камня — песчаника здесь видимо-невидимо; в плешинах между травяными островками на склонах холмов повсюду проступает белесый мергель или белоснежный мел, что придает пейзажу особую просветленность, мягкость тонов и красок. Да и вообще — куда ни взглянешь — радует глаз тонкая красота природы, ласковая и спокойная, нежная Десна, город в садах, густо заросшие овраги с прохладой ключевых источников, сочная луговая даль заречного раздолья.

Косте было девять лет, когда родители перебрались сюда из Вологды. Отцу предстояло еще несколько лет служить до пенсии, и он остался в Вологде со старшими сыновьями — Александром и Владимиром. А мама — Любовь Степановна — с Костей, Сережей и двухлетней Катенькой переехала в Новгород-Северский, где прошло ее собственное детство, где жила ее родня. И сразу дом их наполнился солнцем, светом и теплом. В холодной Вологде все было иначе. Костя не помнил Тулы, где родился, — его вывезли оттуда семимесячным ребенком. Но и Вологду теперь он не хотел вспоминать, хотя в последнее время жили там не на частной квартире, а в своем домике на Обуховской улице. Все равно там не было такой близости к буйному цветению весны, пышному наряду лета и щедрому плодородию осени. Здесь же целые дни Костя проводил в лесу, дышал свежим привольем полей.

Мама приучала любить и понимать природу. Как хорошо рассказывала она про каждую травинку, про каждую капельку воды!. Гуляя с Костей и Сережей, останавливала их около какого-нибудь цветка или у бьющего из-под земли прозрачного родника в овраге и говорила: «Смотрите, слушайте». Маленькие волны пробивались меж камнями, подымая и крутя песчинки, разбрызгивая капли. Костя прислушивался, и ему чудилось, будто капли нашептывают удивительные истории. «Я была снежинкой. А я слезой. А мы носили корабли в море. Мы утоляли жажду человеку в пустыне. Мы никогда не знаем покоя и, поднявшись высоко, скоро опять станем облаками и помчимся по небу, пока не найдем места, где нас снова ожидает работа».

Не только капли, но и бесчисленные песчинки казались Косте каждая на свое лицо. А что говорить о деревьях! С маминой помощью любое из них приобретало особенный неповторимый характер. Толстый коренастый дуб напоминал богатыря. Роскошная душистая липа, в цветах которой гудел пчелиный рой, казалась хлебосольной хозяйкой. А березка… Не было дерева приветливее и милее стройной березки. Она словно девочка в белом платье, в зеленом передничке, выбежавшая утром в сад, чтобы умыться холодной росой. Так и веяло от нее свежестью, чистотой, весельем. «Смотрите!» — призывала мама, и Костя приглядывался ко всему с любознательным нетерпением. Мир открывался перед ним в поразительном многообразии. Вот обыкновенный одуванчик. Какая же в нем жажда жизни! Дети рвут желтые головки с дутыми пустыми стеблями, молочный сок которых оставляет на руках темные пятна, и нещадно истребляют белые шарики, пуская по ветру легкие пушинки… А невзрачный одуванчик знай себе растет повсюду — на зеленой кайме пестрого цветника, на кромке хлебного поля, даже просто посреди дороги, на тех узких полосках, что нетронутыми оставляет колесо крестьянской телеги, пробираясь по глубокой колее.

Костя уходил в лес или на широкий луг, ложился в высокую траву и наблюдал… Шуршит, возится в травяных зарослях, как в непроходимых тропических джунглях, медлительный жук. Стрекочет оглядчивый, осторожный кузнечик, замирая при малейшем порыве ветра. Нежно звенит золотистая мушка, вьющаяся над тонкой былинкой. Все поражало в природе — и малое и великое. Зернышко росы — и звездное небо. Крохотный муравей — и великан клен.

…Длинными зимними вечерами мама рассказывала сказки, читала стихи Жуковского и Пушкина. Костя очень любил эти тихие уютные вечера…

Когда много лет спустя педагог Ушинский сел за свой письменный стол, чтобы написать книжки для учеников, перед его мысленным взором всплыли картины детства, --">