Леонид Борисович Репин - «И вновь я возвращаюсь…»

Леонид Репин
ПРЖЕВАЛЬСКИЙ * «И ВНОВЬ Я ВОЗВРАЩАЮСЬ…»
СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ

*

Рецензент кандидат исторических наук

Ф. Б. БЕЛЕЛЮБСКИЙ

© Издательство «Молодая гвардия», 1983 г.

О тех, кто первыми ступили на неизведанные земли,

О мужественных людях — революционерах,

Кто в мир пришел, чтоб сделать его лучше.

О тех, кто проторил пути в науке и искусстве.

Кто с детства был настойчивым в стремленьях

И беззаветно к цели шел своей.

В ряду выдающихся русских путешественников, снискавших себе мировую славу, едва ли найдется другой человек, совершивший столь же много крупных открытий, как Николай Михайлович Пржевальский. По существу, вся его жизнь — это непрерывное путешествие, дороги в нехоженых горах и пустынях, куда путь европейцам до него многие и многие столетия был заказан.

Но ведь не просто путешественником, не созерцателем был Пржевальский! Он стал первым исследователем природы Центральной Азии. Он открывал горы и горные хребты, истоки великих рек и озера, но при этом открывал и новые виды животных, растений. Воистину великим человеком надо было быть, чтобы успеть столько сделать!

Размах, масштаб его открытий поражал даже и современников, географы того времени удивлялись им сделанному и ставили Пржевальского в одни ряд с самыми знаменитыми исследователями Земли всех времен.

Его любовь к путешествиям, странствиям была огромной, но больше всего он любил свою землю, и, куда бы ни заносила его судьба, он неизменно возвращался на родную Смоленщину. Но и зов морозных и знойных пустынь, суровых гор неодолимой силой звучал для него. Так и илл: в странствиях тосковал по дому, а дома с грустью вспоминал странническую, как он сам говорил, жизнь.

Эта книга рассказывает о жизненных дорогах Николая Михайловича и о самом последнем его пути, из которого он уже не вернулся.

Ранняя весна 1886 года

Он уж и сам не смог бы сказать, сколько времени брел по пустыне один. Жгучее солнце и волна горячего воздуха, которую выдыхал раскаленный песок, иссушали последние силы. Пржевальский шел, с трудом переставляя непослушные ноги и чувствуя, как едкий пот, струившийся по лицу и шее, тут же высыхал, обращаясь в колкие кристаллики соли и стягивая воспаленную кожу.

Остановившись, он обернулся и увидел одинокую неровную цепочку своих следов, оставшуюся на сыпучем песке. Скоро и ее не будет: следы в пустыне остаются недолго…

Рука его безотчетно потянулась к фляге, висевшей у пояса. Ясно сознавая, что она давно уже опустела, Пржевальский все же свинтил крышку, закинув голову, опрокинул флягу.

Ни капли. Он отшвырнул флягу прочь, и она со звонким шорохом и побрякивая пробкой, болтавшейся на цепочке, покатилась по склону.

Может быть, хватит мучиться? Может, лечь на этот горячий песок и дождаться последней минуты… Все равно своих не найти…

Он сделал несколько неверных шагов, ноги подкосились, он упал. С трудом поднялся и, сделав шаг, снова упал…

Все. Теперь уже не подняться.

Однако, собрав все силы, он встал. И вновь горячая волна захлестнула его… Неужели это конец?!.

Пржевальский открыл глаза и медленным, не вполне еще осознающим все взглядом обвел стены и потолок. Ощутив выступившую на лбу испарину, отер ее горячей ладонью.

Господи! Да ведь дома же он, в Слободе. В собственной постели на мягкой подстилке из хвостов диких яков, какой нет ни у одного из царей!

Пржевальский откинул одеяло, опустил босые ноги на пол и, ступая по половицам, приятно холодящим подошвы, подошел к окну. Раздвинув ситцевые занавески, выглянул в сад.

Солнце уже встало над лесом, но еще цеплялось за голые черные ветви высоких деревьев. Снег в саду почти весь уж --">