Ольга Игоревна Елисеева - Пётр III

Петр III

ПРОЛОГ

Сквозь голые стволы лип просвечивают желтоватые руины дворца.

Скелет дома через скелет леса.

Белые колонны и лепная отделка окон давно раскрошились, крыша упала. Строительный хлам и обгоревшие балки мешают пройти по анфиладе комнат. У ног звенит по камням неглубокий ручей — всё, что осталось от водных потех Ропши. Некогда бескрайний парк рассечён шоссейными дорогами и обрезан едва не под самые ступени постройки.

Грустное, безотрадное зрелище.

Такое же, как судьба погибшего здесь в середине XVIII столетия императора Петра III. Внука Петра Великого. Мужа Великой Екатерины. Он кажется таким крошечным рядом с этими исполинами тенями, что его след почти незаметен в русской истории.

Почти.

Тем не менее он жил. Правил. Пусть недолго, но бурно. И даже создал эпоху, в которой всё было вывернуто наизнанку, поставлено с ног на голову, лишено привычного течения. Казалось, сумасшествие охватывает власть, армию, Церковь... Пьяный вихрь под звуки расстроенной скрипки государя.

Похмелье было страшным. В крови. Но многие молились, что в крови одного человека — того, кто мог потянуть за собой тысячи.

Пройдут годы, и исследователи начнут находить в чудачествах Петра многозначные символы, а в бессмысленных, на взгляд современников, поступках — зёрна будущих преобразований, прославивших золотой век Екатерины II.

Некоторые даже зададутся вопросом: а не мог бы он сам совершить деяния своей «преступной» супруги? И стать таким же великим? Ещё более великим, чем она?

Нет.

Для реформ нужны терпение, твёрдая воля, ясный ум, знание своей страны и, не в последнюю очередь, любовь к ней. Умение находить компромисс, добиваться поддержки подданных. Всего этого не хватило Петру III.

Но неужели обязательная плата за несовершенство характера — смерть?

* * *

За два с половиной века сложился негативный стереотип восприятия Петра, для чего есть все основания. Наивно утверждать, будто стереотип этот появился только под влиянием мемуаров Екатерины II и Е. Р. Дашковой, недоброжелательных к свергнутому императору и сумевших навязать своё мнение позднейшим исследователям. Конечно, названные дамы добавили тёмных красок к портрету побеждённого врага. Однако следует учитывать, что в момент переворота их «Записки» ещё не были написаны, а образ Петра III как «злодея всея Руси» уже преобладал в тогдашнем столичном обществе. Иначе не произошло бы самого мятежа.

В ситуации, когда почти все отзывы современников отрицательны, а убийственные характеристики учёных кажутся написанными под копирку, психологически понятно стремление разрушить стереотип, взорвать привычную картину и показать Петра «не таким». Однако изменение сложившихся взглядов возможно только путём привлечения неизвестных ранее источников или нового, более внимательного прочтения старых.

А документы как раз не радуют разнообразием оценок. Положительных практически нет, с огромным трудом удаётся найти нейтральные, которые тонут в море неприязненных. В попытке переложить вину за вековую предвзятость на плечи Екатерины II и её сподвижницы с бойким пером княгини Дашковой есть доля лукавства. Их тексты вычленяются из целого корпуса подобных же и объявляются ложными. Логика вроде бы безупречна: спросите предполагаемого убийцу о жертве, и он нарисует её самыми чёрными тонами. Но в кругу источников о злосчастном императоре воспоминания «заинтересованных лиц» вовсе не одиноки. Хуже того, они практически не выделяются из основного потока.

Если изъять из собрания источников мемуары императрицы, картина потеряет в красках, но в целом не изменится. Вряд ли стоит исключать из поля зрения отрицательные отзывы о Петре только потому, что они исходят от Екатерины, а потом вычищать подобные же у остальных современников. Куда интереснее наблюдать, как формировался сложный характер будущего самодержца, не позволивший ему удержать корону на голове?

Можно ли было избежать драмы в Ропше? И если да, то зачем? Чтобы на престоле России --">