Валерий Николаевич Сергеев - Памяти Леонида Успенского

Лидия Александровна Успенская чаще называла своего мужа Леонида Александровича не по имени, а ласковым словом «Патронушка». В этом слове, сочетавшем французский корень «patron» (согласно словарю – покровитель, защитник, заступник, руководитель, начальник) с уменьшительно-ласкательным русским суффиксом, было заключено множество смыслов. В нем заложена и мысль и об их постоянной жизни во Франции, и о русском их происхождении, и женская нежность, и ее собственное положение, которое она сознательно заняла в жизни этого выдающегося человека. Верная помощница во всех его делах и начинаниях, Лидия Александровна была для него всем – любящей женой и переводчицей многочисленных его работ на иностранные языки, и машинисткой, их перепечатывавшей. Дел с печатанием их русских оригиналов у нее было особенно много… Многочисленные труды Леонида Александровича по богословию иконы публиковались на русском, французском, греческом, немецком, английском, итальянском, финском, голландском, румынском, сербском, польском, венгерском, корейском языках. Уже первая теоретическая работа Успенского, изданная в 1948 году на французском языке брошюра «Несколько слов о догматическом значении иконы», с иллюстрациями выдающегося греческого иконописца и заочного друга Успенского Фотия Кондоглу, имела долгую и счастливую издательскую судьбу. В переводе дважды опубликованная в 1952 году в Греции, была напечатана в 1960-е годы в «Журнале Московской Патриархии» и переиздана в 2001 году по-французски. А год спустя, не потеряв свою актуальность, снова вышла в свет в Москве, в сборнике статей «Хоругвь» (Вып.7. 2002).

Событием в науке о древнерусском искусстве стала его статья «Вопрос иконостаса» (Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. Париж № 44. 1963).

Большой популярностью на Западе пользовалась написанная им совместно с богословом Владимиром Николаевичем Лосским (1903-1958) книга «Смысл икон», впервые опубликованная в 1952 году на немецком языке в Швейцарии, четырежды переизданная по-английски в США и много лет спустя вышедшая в России.(См.: Uspensky L; Lossky W. Der Sinn der Ikonen. Bern-Olten. 1952; The meanining of icons.Boston. 1969; Grestwood. 1982 / 1983 / 1989; Cмысл икон. М., 2012). По первому немецкому своему изданию в обиходе и в переписке Успенских эта работа получила название «Зиндер».

Фундаментальный, признанный классическим труд Успенского «Богословие иконы Православной Церкви (Париж. 1989) был переиздан на Украине, дважды – в России и в переводах опубликован, по неполным данным, во Франции (1980), США (1992), Польше (1993), Греции (дважды 1993/1998), Румынии (1994), Италии (1995), печатался отдельными главами в Финляндии. Ученики Успенского – иконописцы работали, а некоторые до сих пор работают во Франции, Финляндии, Англии, США, Сербии, России и даже за границами православного мира – в коптской монофизитской Церкви в Египте.

За великие труды на благо Русской Православной Церкви Леонид Александрович был награжден орденом Святого Владимира II и I степени.

Мне посчастливилось познакомиться и вскоре подружиться с супругами Успенскими в 1960-х годах в московском Музее древнерусского искусства имени Андрея Рублева, где я тогда работал в должности научного сотрудника. С тех пор постоянно общался с ними во время ежегодных их приездов в российскую столицу. Мы вместе молились за богослужениями в моем приходе – Успенской церкви Новодевичьего монастыря, ездили на Пасху в Троице-Сергиеву лавру, посещали музеи, подолгу беседовали у меня дома и в гостях у тогдашних начинающих московских иконописцев. Леонид Александрович с интересом относился к опубликованным моим работам, посвященным литературно-художественным связям Древней Руси и, вообще, к моим взглядам на икону. Со временем он одобрит книгу «Рублев», впервые изданную  в 1981 году в серии «Жизнь замечательных людей» и позже неоднократно переиздававшуюся. Он ласково называл меня Валей и в каждый приезд привозил в подарок сигареты «Честерфилд», до которых я, грешный человек, был большой охотник после горьких болгарских «БТ», которые тогда постоянно курил. Эти полтора десятка лет продолжавшиеся приезды Успенских в Москву обычно на две– три недели, а иногда больше чем на месяц, были для меня праздниками и, вместе с тем, временем напряжения всех сил, душевных и физических. Супруги Успенские буквально заряжали окружающих царившей вокруг них атмосферой напряженной деятельности. При них