Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

серебряной ложкой каких–то фигур на ладони» ради удачи или посещения гадалок и ясновидящих. Они часто меня брали с собой, когда отправлялись на встречу с медиумами в одном старом театре недалеко от Трокадеро в Дерби. Они покупали мне палочку лакрицы, чтобы я вела себя тихо, и пробирались со мной внутрь, посмотреть представление, где одна старая дама притворялась, что говорит с умершими.

Несмотря на то, что я была ещё маленьким ребёнком, мне всё это казалось полнейшей нелепостью, но я вела себя тихо. Они же всё это воспринимали всерьёз и обсуждали каждую реплику медиума.

Родители Чёрной Наны не говорили по–английски и подали на пособие, когда попали в Англию, а она встала в очередь на биржу труда. Позже она встретила моего деда, когда работала в пристанционном кафе. Она великолепно готовила, особенно ей удавался пудинг, который так любят все дети. Мой дед умер до того как я родилась. (Лил всё время говорила, что всё ещё его слышит и советуется с ним во всём.) Второй муж Чёрной Наны был очень приятным человеком, звали его Джим Кларкин. С ним всегда приключались всякие смешные истории и он любил рассказывать, как в поисках работы утюжил тротуары Нью–Йорка вместе с Чарли Чаплиным. Все остальные никогда не выезжали за пределы Ирландии, у них даже не было такого желания. Для меня рассказы Джима о его работе в варьете, о Нью–Йорке вселяли в меня надежду, что за пределами нашей семьи где–то есть сказочный яркий мир.

Когда мне было 5 мы уехали из города в Финдон, где у отца была работа. Там мы были в полной изоляции, всего одна улица с бараками по обе стороны и пабом в самом сердце нигде, в нескольких милях от электростанции.

Лазанье по деревьям было самым любимым нашим занятием, так же как игра в стеклянные шарики Cat's-Eye на самой середине улицы, так как движения в те дни не было никакого. Мы выковыривали перочинным или кухонным ножом стеклянные шарики из их резиновых гнёзд, стараясь не поцарапать. Денег у нас никогда не было, поэтому купить в магазине мы, конечно, их не могли, но был большой соблазн пополнить свой запас украденными.

Неподалёку стояло ещё одно каменное здание, мы его называли «магазинчик на углу», там можно было купить всё самое необходимое. Чай, хлеб, сахар, спички. Ничто не нарушало сельского пейзажа.

Рабочих наняли строить электростанцию, в основном из ирландцев, и им нужно было где–то жить, желательно поблизости. Так у нас и поселился Том. Было ещё несколько человек с острова Фиджи. У них была экзотическая наружность, они были всегда при деньгах и Лил флиртовала с ними в открытую.

Милли Эйре, хозяйка паба, и Лил были хорошими подругами и Лил с отцом там пропадали каждый вечер, оставляя нас с братом снаружи с чипсами и лимонадом. Они сидели там до самого закрытия, ни разу не поинтересовавшись в порядке ли мы, и всё это время мы были предоставлены самим себе. Обычно мы гуляли с моей собакой, Леди, манчестерским терьером, вдоль «канавы», так мы называли канал, прорытый поблизости ещё в викторианскую эпоху.

Дочка Милли, Салли, была дауном одного возраста с нами. Её нравилось играть со щебнем железнодорожной насыпи. Изредка мимо неё проносился Шотландский Скорый и она часами сидела там, блаженно не ведая потенциальной опасности. Родители всегда знали, где её найти. Как–то раз, я услышала гудки поезда и заметила её, как всегда играющую на насыпи. Я окликнула её — ноль внимания. Я уже видела паровоз, появившийся из–за поворота, и побежала к ней, крича, в надежде, что она тоже увидит поезд. Она вскочила и… побежала по путям в сторону от поезда, испуганная моим голосом. Я бросилась за ней, но она бежала очень быстро. Поезд почти нагнал нас, когда я догнала её, мои лёгкие были готовы взорваться от напряжения, но я успела сдёрнуть её в сторону. Поезд прошёл мимо с ужасным грохотом, машинист, высунувшись из окна паровоза, что–то нам прокричал, он был буквально в футе от нас.

По Милли Эйре не скажешь, что у неё есть дочь, по крайней мере, я так считала до этого случая. Она красила волосы в чёрно–янтарный цвет, носила такие платья, какие только можно увидеть в модных журналах. Старых вещей у неё не было. Совсем скоро, под влиянием Милли, моя мать стала следить за собой. Возможно, именно тогда она начала превращаться из милой мамочки в просто Лил, женщину, у которой никогда не было детей.

Думаю, это послужило её возрождению, она рассказывала нам, что в молодости работала манекенщицей в --">