Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

обошлось без недовольных, бурную деятельность развели Джеффри Виткрофт из Дейли Экспресс, искусствовед Брайан Сивелл и Клайв Аслет, редактор Деревенской Жизни, которые посчитали, что вводить в Британское Наследие рок–звезду было бы «пособничество глупцам» с последующей деградацией общества. К счастью, их призывов никто не услышал и все пришли к выводу, что это неплохая идея.

Журнал Mojo помог мне организовать фуршет для нескольких сотен человек, очень не хотелось, чтобы праздник попал в чужие руки. Похоже проснулись все проходимцы и паразиты, поэтому нам пришлось нанять охрану. На празднике я видела лица, которых не встречала уже целых тридцать лет, осколков эры, которую можно описать словами песни: «Надеюсь я умру прежде, чем состарюсь.» Джими, как и многие другие его поколения, полностью подтвердил эти слова, наполнив до краёв баки с горючим, на огне которого варятся мифы и легенды бурлящего Лондона тех лет.

Я увидела много молодых лиц, музыкантов современных групп, всех их хорошо знали мои сыновья–подростки. Для меня же они казались загадочными. Несколько поколений музыкальных талантов сменилось с тех пор, как мы жили с Джими на Брук–Стрит. Но сколько ещё будет музыкантов, его поклонников и дельцов большого бизнеса, которые будут выворачиваться наизнанку, только чтобы извлечь для себя выгоду из его песенного материала.

Но даже сегодня, когда это стало историей и Фонд Генделя намеревается превратить нашу старую квартиру в музей, старые соперники всё ещё продолжают бродить по миру. Я попросила четырёх гитаристов, тех кого хорошо знала, помочь сдёрнуть покрывало: Пит Таунзенд, Джефф Бэк, Джимми Пейдж и Эрик Клаптон. Пит и Джефф согласились с радостью, но Джефф в последнюю минуту исчез. Джимми Пейдж отказался сдёргивать покрывало, но сказал, что ему очень приятно моё к нему внимание. Люди Эрика ответили мне, что его сейчас нет в стране. Я была поражена, как много наших старых друзей даже не пошевелили пальцем, чтобы ответить на приглашение, в то время как современные «плохие мальчики», такие как например Oasis, оказались образчиками хороших манер, они проявили уважение и все мне прислали ответы и поздравления. В конечном счёте, клуб Emporium на Кингсли–Стрит, известный нашему поколению как Valbonne, наполнился знакомыми лицами, старыми и молодыми, несмотря на то, что многие из списка приглашённых, такие как Стинг, отправились на вечеринку, устраиваемую Элтоном Джоном в этот же вечер. Семья МакКартни не смогла приехать, потому что они были где–то на отдыхе, но прислали огромный букет цветов и открытку с добрыми пожеланиями Джими и всем, кто пришёл его навестить.

Наконец, находясь уже внутри клуба Emporium — тосты, фото — мои нервы постепенно стали оттаивать, но я всё ещё была далека от того, чтобы прийти в себя, каждый из этих нескольких сотен гостей хотел поговорить со мной в этот вечер.

Так много за эти годы было опубликовано всякого фантастического о Джими людьми, чей интерес к нему ограничивался собственным желудком, что я решила прервать моё 20–летнее молчание и записать мою версию тех событий. Это будет не совсем рассказ о Джими, а скорее обо мне самой и о наших друзьях, с кем знакомились в те далёкие дни, о тех, кого уже нет с нами, и Кит Мун, и Брайан Джонс, и Час Чандлер. Рассказ о том, какого было жить в то исключительное время.

Глава 1.

Я стояла у калитки каждый день на протяжении трёх недель в ожидании моей матери, когда же она придёт и заберёт нас отсюда, как обещала. Весь день стояла вызывающая необъяснимый страх тишина. Ни в одном доме по нашей улице не было детей, ни одна машина не проезжала мимо. Но так много времени ни у кого не было как у меня, подумать о своей жизни.

— Ты всё стоишь, Каппи? — спрашивал меня отец каждый раз, когда фургон выплёвывал его из себя, привозя с работы. И даже не дожидаясь ответа, исчезал в доме, чтобы поскорее напиться.

Когда, наконец, после трёх недель мать сошла с автобуса в нескольких сотнях ярдов от меня и я увидела, как она направляется ко мне, я почувствовала такое облегчение, увидев её, что даже не подумала спросить, где она пропадала так долго. Она вошла в дом, как будто отсутствовала всего несколько часов, а я прыгала позади неё, как щенок, увидевший хозяйку. Она вернулась по своему желанию, ни словом не обмолвившись о злобном Томе. И всё стало хорошо, как прежде.

Несколько дней всё шло хорошо. Она --">