Василий Катанян - Современницы о Маяковском

От составителя

Среди множества воспоминаний о Маяковском мемуары его современниц стоят отдельно. В них мемуаристки касаются таких сторон жизни Маяковского-человека, которые может заметить только женский глаз. Дело, естественно, не в каких-то любовных коллизиях — среди них много страниц, не связанных с ними, — а в той способности отметить черты и поступки, цвет костюма или выражение глаз, то особое внимание к жизненным мелочам, бытовым подробностям, интонации и настроению, на которые сплошь и рядом мемуаристы не обращают внимания.

"Я — поэт. Этим и интересен", — сказал Маяковский. Но, как выяснилось с годами, это оказалось не так. Сегодня нас интересует Маяковский не только поэт и гражданин, но "человек просто", с его силой и растерянностью, взглядами и поступками, пристрастиями и неприятиями — словом, неповторимость личности. Мемуары современниц интересны именно психологическим рисунком образа Маяковского, выявлением тех черт характера, которые проявлялись в его отношениях с женщинами. Любовные увлечения поэта, отраженные в некоторых воспоминаниях, помогут читателю узнать новое о нем, раскроют его со стороны, доселе неизвестной и подчас неожиданной. Какие-то его поступки и разговоры хотя и не льстят поэту, но делают его облик живым, снимая хрестоматийный глянец. Впрочем, таких "неблаговидных" абзацев, к счастью, немного. Как правило, его вспоминают с любовью, уважением, подчас с преклонением.

К сожалению, за рамками книги остались Татьяна Яковлева и Элли Джонс — два увлечения, знаменательных для биографии поэта. Дело в том, что их воспоминания не написаны, а есть лишь куски нерасшифрованных магнитофонных записей. Со временем они — будем надеяться — станут достоянием публикаторов или архивов, но пока…

О Татьяне Яковлевой все годы говорили глухо и неправдоподобно, имя ее в нашей печати не появлялось. Стихотворение, ей посвященное, долгое время не печаталось, — не надо забывать, какая у нас была ситуация, — разве мог "лучший советский поэт" влюбиться в эмигрантку и невозвращенку?!

Но вот в "Огоньке" в 1968 году появились статьи, где впервые в советской прессе написали об их романе. Правда, в лучших традициях бульварных газет. "Дыра в ушах не у всех сквозная, иному может запасть"… И запало. Целое поколение читателей до сих пор находится под впечатлением сплетен, махрово распустившихся тогда и "свято сбереженных", как писала Ахматова, на долгие годы. Акценты были намеренно смещены. Имя Лили Брик, которое поэт начертал на полном собрании своих сочинений, было предано поруганию, и любовь всей его жизни пытались вырвать из его сердца. То, что поэт написал пером, вырубали топором. На время это, как ни странно, удалось. Однако годы поставили всех на свои места.

Мне довелось общаться с Татьяной Яковлевой-Либерман в конце 70-х годов. После первого мужа дю Плесси, который погиб во второй мировой войне и был награжден орденом Сопротивления, Татьяна вышла замуж за Алекса Либермана, видного скульптора и художественного редактора журнала "ВОГ". В их доме в Нью-Йорке висят Дали и Ларионов, Гончарова и Пикассо с дарственными надписями хозяйке. Высокая красивая женщина в платье от Сен Лорана, сидя в белой гостиной, уставленной огромными кустами цветущих азалий, говорила о Маяковском и Цветаевой, Бродском и Вознесенском, Марии Каллас и фон Карояне — ее знакомых и друзьях из разных эпох. О Маяковском много, цитируя его стихи, иногда ошибаясь лишь в датах. (Недаром Маяковского поражала в Татьяне ее редкая память на стихи.) О статьях в "Огоньке" она говорила с презрением, несмотря на то, что всякими подтасовками именно ее роль изо всех сил старались возвысить.

Письма Маяковского к ней находятся в Гарвардском университете в сейфе и будут опубликованы после ее смерти — если захочет дочь. Хотя Маяковский ее очень звал, Татьяна не собиралась вернуться в Россию, что не мешало их роману. "Мои письма к нему сожгла Лиля Брик по моей просьбе — страшно вспомнить, какую ерунду я ему писала". Над воспоминаниями о своей жизни она работала в начале 80-х годов с писателем Г. Шмаковым, но он умер и мемуары остались ненаписанными.

О романе Маяковского с Элли Джонс было известно немногим; сам Маяковский не делал из этого тайны, но и не афишировал. Такие были времена, что писать о личном было не принято, особенно о личных связях с иностранцами. И не поощрялось, и опасно.

В 1925 году отношения Маяковского с --">