Саша Ино - Звук твоего сердца

плавился пластик. Все замерло. Я едва понял, что произошла катастрофа, мозг просто отказался работать. Паника!

Я свалился вниз на что-то мягкое и липкое, сверху меня примял сосед у окна. Он не двигался. Стало жутко. Внутри все перевернулось, меня трясло.

Я судорожно попытался выбраться, но меня не пускали мертвые объятья соседей. Я орал и бился, пока меня буквально не выдернул какой-то мужик и не поставил на ноги. Они казались ватными, как неудачный грушевый пудинг, я с трудом устоял. Лица спасителя я не мог разобрать, кругом царила сплошная чернота.

— Цел? — отстраненно поинтересовался он.

Вот о чем я вообще не думал… А действительно, был ли я цел? Я ощупал себя дрожащими руками.

— Вроде… — пискнул я.

— Иди в конец вагона, выходи!!! — мужик придал мне ускорение хлопком в спину и я стал пробираться вперед.

Из искореженной двери поезда, хотя едва ли я мог назвать эту груду металла поездом, я прыгнул на землю, пропитанную кровью и водой из туалета. Интуитивно я двинулся вперед, к голове вагонов. Начало поезда на первый взгляд осталось нетронутым.

Меня сильно шатало — шок давал о себе знать, я еле передвигал ноги, да и голова гудела. Рядом носились люди, все в крови, грязи, испарине. Их глаза были распахнуты ужасом, у многих изорвана одежда, сквозь нее зияли страшные раны. Некоторые сидели на земле, держались за ушибы и раны, стонали. Другие ходили сами или помогали вытаскивать раненных. Дойдя до середины поезда, я понял, что зря это сделал… вагоны там пострадали больше всего, их буквально сплющило. Вокруг снова сосредоточились люди.

— Взрыв…

— На рельсах бомба…

— Опять террористы!

Подобные возгласы неслись со всех сторон. Живые еще не осознавали своего счастья. Я оглядел изуродованный поезд, из щелей вагона торчали трупы. Мужчина со смятой головой, ребенок, вспоротый острым краем скомканной обшивки, еще чья-то кровавая масса под сплющенными креслами. Меня стошнило прямо на месте, где я стоял. Не от вида мертвых тел, нет, от страха! Бессознательного, животного ужаса от одной только мысли, что на их месте мог оказаться я. Шок. Руки тряслись, в голове вставало чувство вины. Еще каких-то полчаса назад я желал себе смерти… Но я выжил, а многие нет. Не думаю, что тот ребенок, погребенный под грудой металла, мечтал о смерти. Нет, он хотел жить и наслаждаться каждым днем. А я — ничтожество, так легко швырялся желаниями от собственной слабости, так бездумно придавался своей печали от неразделенной любви, будто это были центральные муки вселенной. Я выжил… зачем? Мне неведомо. Но теперь я отчаянно хотел жить.

Истеричный крик женщины вывел меня из ступора. Окровавленная дама носилась возле вагона, из ее уст звучало чье-то имя. Вторая женщина попыталась ее успокоить, но без толку, женщина билась в припадке, как дезориентированная ветрами синица стукается о стекла домов. Вот оно — горе людское в чистом виде. Великая и страшная картина — наблюдать чужие смерти.

Я отшатнулся.

И тут меня буквально ударило током, он прошелся по телу и достиг глаз. Дрожь. В обломках металла торчала искалеченная рука. Красные капли успели запечься, они склеивали черный кожаный ремешок, обмотанный вокруг запястья. Только кулон пазл остался нетронутым.

Я судорожно перебирал в руках свой кулон, болтающийся на шее. Точный брат близнец украшения мертвеца. Алекс… Нет! Нет… нет. Это не мог быть он. Зачем? Неужели понял, куда я делся, купил билет и ринулся за мной? Только не Алекс… или я что-то пропустил…

— Алекс! Алекс!!! — завопил я и кинулся к поезду. Разум отказал, я просто хотел добраться до покойника, раскопать, удостовериться. Теперь я понял ту женщину. Я почти добрался, как меня подхватили под руки и стали оттаскивать. Спасатели пытались меня унять, но тщетно, я орал, вырывался, рассыпался бранью и выл. А потом внезапно наступил покой, отзываясь в плече укусом шприца.

Я очнулся в больнице в сильнейшем нервном истощении. Мое тело выжило, но я потерял нечто большее. Звуки умерли, я больше не слышал музыки в своем сердце. Часами я смотрел в потолок, пока за мной не приехал отец, но дома ничего не изменилось, я все так же бесцельно смотрел в одну точку. Родственники стали шептаться, мол, я стал «дурачком». Но как они заблуждались!

Все это время я думал… каждую секунду… Алекс… Он ли лежал под обломками поезда? Кинулся ли он следом за мной? Я не знал ответа. И не хотел его знать… до сих пор я не могу --">