(Рона) - Идиллия (СИ)

В украшенной фресками ротонде Скайхолда часто можно было застать идиллическую картину. Эльф-отступник и леди Инквизитор вместе изучали магические фолианты и свитки, которыми был завален стол.

— Когда речь идет о Разрывах, взаимодействие несвязанных энергий может привести к аномалии, — ровным, доброжелательным тоном вещал Солас. — Завеса истощена, и чистая энергия превращается в бурный, хаотичный поток, для которого не существует барьеров — ни физических, ни ментальных. Вот, взгляни.

Два взгляда буравили указанную им строку. Фредерика Тревельян проговаривала ее шепотом, потирая свой высокий лоб.

— А если сформировать из эссенции Тени что-нибудь имманентное? И усилить мое заклинание за счет остаточной энергии с твоего посоха? — наконец, предлагала она.

Солас одобрял. Отчасти, а порой и всецело.

Иногда сцена менялась.

Эльфийский маг принимался расхаживать по комнате, глядя перед собой враз рассеянно и сосредоточенно: «…Их вершины были окутаны облачной пеленой. А внизу царил праздник неувядаемой жизни. Первозданные сущности, духи, эльфы осязали друг друга так, как мы с тобой не смогли бы при помощи прикосновений. Я видел, как…»

А Фредерика сидела в его кресле, держа на коленях раскрытую книгу, и ее фиалковые глаза неотрывно следили за ним. Ее спутник с таким вдохновением рассказывал об эльфийских башнях времен Арлатана, словно сам в них побывал. Ничто в мире не зачаровывало ее так, как это… и ничто так не вызывало желание прикоснуться.

За долгими беседами о магии, о Тени, о древних временах они едва ли замечали снующих мимо агентов и слуг. Казалось, что слияние умов и жажда знаний, взаимное желание учиться и учить — всё незыблемо и просит быть увековеченным на новой фреске. Но нашлось и то, что разрушило эту идиллию.

Это был кашель.

— Кхм-кхм, — вклинилось сухое покашливание в самый разгар рассуждений Фреды об опасности малефикаров.

От удивления та замерла, вскинула бровь. Когда же заговорила вновь, то ее низкий голос зазвучал неуверенно:

— Ты хочешь что-то добавить?

Не секрет, что Солас считал ее взгляды на магию крови полными предрассудков. Но обычно ему хватало такта, чтобы выслушать ее до конца, не перебивая.

— Нет-нет! — Солас мигом выпрямился в кресле (как будто эта его осанка могла быть недостаточно прямой!). — Прошу прощения, я не собирался тебя прерывать. Продолжай, пожалуйста.

Она медленно кивнула.

— Да, так вот… Один из учеников в Круге Оствика хотел призвать…

— Кхм!

Тревельян захлопнула рот и с тревогой воззрилась на Соласа. У него была такая мина, словно пришлось залпом выхлебать целую кружку ненавистного травяного чая.

— Прошу прощения, — повторил он сдавленным голосом. Встал из кресла, замер на секунду и как-то слишком подозрительно нахмурился.

— Ты в порядке? Солас? — шагнула к нему Фредерика. Она бы коснулась его плеча, но в последнюю секунду решила этого не делать: вдруг он найдет это фамильярным.

— Конечно же, я…

Тут он поперхнулся и глухо закашлялся в сжатый кулак. И потом с растерянным видом взглянул на Вестницу. Та отметила, что его щеки порозовели. Если он извинится в третий раз — станет совсем неловко, подумалось ей.

— Я в порядке, — сказал он, на ее счастье. Теперь его лицо было непроницаемым. — Не возражаешь, если мы продолжим наш разговор завтра?

— Я и сама хотела это предложить, — солгала Фредерика. Она уже знала, что не стоит навязываться, если Соласу нужно побыть одному.

— Славно. Тогда до завтра, Инквизитор. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи…

Фреда покидала круглый зал с ощущением смутного беспокойства. У самого порога она не выдержала и обернулась: Солас явно никуда не спешил. Он сортировал пергаменты на столе и выглядел при этом вполне обычно.

Дорогой ее сердцу Солас.

Еле слышно вздохнув, Фредерика отправилась спать.

*

Утром ее разбудил пронзительный голос фрейлины:

— Миледи! Миледи Инквизитор!

Еле-еле Фреда оторвала голову от подушки и с трудом разлепила глаза. После муторного серого сна тело

--">