Варя Добросёлова - Вечер одного дня (СИ)

момент, влечет и волочит монолог мысли, поток слов и нетерпение. Он ударяется о стену чужого понимания. Олег повторяет, повторяет, повторяет, повторяет, переставляя слова, заменяя их на другие. Ему ненавистны неповоротливость речи и равнодушие другого. Олег не терпит несогласия. Он должен сказать, доказать. Снова и снова.

Варя смотрит на свои руки. Шум голосов бьет по барабанным перепонкам, но не проникает внутрь. Руки лежат на коленях, на белой салфетке с пятном от вина, ее пальцы больше никто не сжимает. Она осталась одна. Ее плечи заостряются. Она смотрит в себя и видит пустоту. Она бежит, быстро перебирая лапками, под столом, между ножек стульев, огибая черные ботинки официантов и крошки, хлебные крошки на полу. Она забивается в щель, в сырую теплую нежную щель.

Распластавшись в темноте, Варя счастливо улыбается. Радость поднимается в ней волнами, она сжимает пальцами салфетку. Они думают, что она здесь, что она может их любить, говорить с ними, касаться. Но до них не дотянуться. Они расходятся углами перспективы, им ее не достать.

Варя поворачивает лицо к брату, находит пальцы Олега и лихорадочно объясняет, что ее уже не спасти. Что она выстроила стену, отрастила жесткий панцирь, но ей нужна помощь: кирпичи и хлебные крошки — чтобы никогда больше не возвращаться. Никогда не возвращаться ко дню своего рождения, к возвращению всего того же самого, к себе и насекомому, что копошится внутри.

Брат поднимает на нее глаза и смотрит с ласковым недоумением, Олег гладит ее ладонь и возвращается к прерванному разговору. Варя молчит. Она прячется за улыбкой, как за жестким панцирем.

Молчание длится, пока не приходит время уходить.

Олег слегка пьян, он берет Варю под руку и что-то шепчет. Варя не слушает и кивает. Она никогда не слушает и почти никогда не видит. Как многотысячная толпа в метро, всё проходит мимо нее, не оставляя в памяти ничего. Этот вечер исчезает каждую секунду, и только она продолжает длиться. Снова объятия и такси, снова длинные полосы огней за стеклом и блеск косых дождевых капель.

Варя перебирает волосы Олега и молчит. Еще один год позади, еще один день рождения.

========== Чудесные отношения ==========

На улице моросил дождь. Настолько мелкий, что ей пришлось высунуть руку наружу, чтобы в этом убедиться. Света залезла на подоконник, сунула руку в форточку и приподнялась на коленях, трогая холодный влажный воздух.

Сегодня она останется дома. Нет никакой необходимости выходить в такую погоду.

Света слезла с подоконника и закрыла форточку, в которую вслед за ее промокшей кистью проник ветер. Было зябко даже глядеть в окно. Вскоре должен был прийти муж, поэтому Света пошла на кухню и заглянула в холодильник. Продуктов мало, но на ужин хватит. «Нет никакой необходимости выходить в такую погоду», — подумала она, выкладывая на стол овощи.

Муж от нее ничего не требовал. Даже этот ужин не входил в число ее обязанностей — они всегда могли поужинать в ближайшем кафе или заказать еду на дом, но Света решила, что сегодня сама приготовит ужин.

«Если подумать, необходимости нет ни в чем, — думала она, нарезая лук полукольцами. — Теперь всё можно заказать на дом. Были бы деньги».

Света не знала нужды, не знала унижений бедности, и ей, как девушке интеллигентной, было за это немного стыдно. Деньги представлялись ей чем-то нечистым, поэтому она избегала любых разговоров и обменов. Совершая покупки, она не смотрела на цену, всегда готовая заплатить больше, чем нужно, и стыдилась, заплатив слишком много, потому что расточительство тоже считала грехом. Она могла бы раздать всё, что имеет, но всё, что она имела, было чужим. Света жила на деньги мужа и работала «для себя», ради удовольствия и вдохновения, получая взамен ничтожную плату. Так было до недавнего времени, пока из-за предложения еще более денежной работы они не переехали в более денежный город. Света задыхалась в нем от скуки и одиночества, но жаловаться было не на что.

Ужин стоял на плите, а Света сидела в кресле напротив большого телевизора, в одной руке сжимая чашку с остывшим кофе, в другой — пульт. На коленях лежала книга.

«Это временные решения, — думала она, увеличивая громкость музыки, — потому что ни в чем нет необходимости. Ни в чем».

Света

--">