(Ever_So_Reylo) - Право (ЛП)

Хакс завоевал её честно и справедливо. И всё же вот он Кайло, возвышаясь над всей своей стаей, с обманчиво спокойным взглядом объявляет об этом с уверенностью, которой не чувствует:

— Я хочу воспользоваться своим правом.

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания автора:

если вам понравилась эта история, обязательно кликните по указанной ссылке на оригинал и поставьте под работой ❤️ автору будет приятно, а мне — вдвойне!

разрешение на перевод получено.

Дело даже не в том, что он хочет её трахнуть.

Хотя, конечно же, он хочет её трахнуть. Она пахнет лучше, чем обычно, даже лучше, чем во время их первой встречи, словно весна и влажная от дождя трава, и ранние лучи солнца. Не говоря уже о том, как она выглядит в ниспадающем белом платье с распущенными волосами и церемониальными знаками, ярко и красочно окружающими её железы.

Она — непостижима. Слишком красива. Опасна.

А ещё до смешного близка к течке. Ничто иное не может объяснить этот запах. Её первая течка, обрушившаяся на Кайло подобно удару в живот, стоило ему войти в помещение, и почти заставившая его споткнуться — хотя он должен был это предвидеть. В конце концов, именно тогда происходят брачные ритуалы. Именно тогда его просят появиться в качестве Верховного Лидера, в основном, чтобы он дал своё благословение и побыл на церемонии, добавляя официальности. Когда омеги, наконец, созревают. А Рей, Рей пахнет нежно и готово и чертовски…

И впрямь, дело не в том, что он хочет её трахнуть. Или не совсем. Дело в основном — в значительной степени — в том, как она смотрит на Хакса, словно она предпочла бы ударить его, чем запечатлеться с ним; скорее как омега, смирившаяся с тем, что на неё заявили права, а не как застенчивая невеста. В конце концов, выбора у неё нет. Не запечатлённая омега в течке — ответственность для всей стаи, и омега, которая пахнет как Рей…

Хакс завоевал её честно и справедливо. Кайло при этом не присутствовал — он патрулировал границы территорий Первого Ордена и разбирался с незваными гостями из соседних стай, но его рыцари доложили, что претендентов было много. Много сильных альф. Даже парочка смертей.

Хакс завоевал её честно и справедливо. И всё же вот он Кайло, возвышаясь над всей своей стаей, с обманчиво спокойным взглядом объявляет об этом с уверенностью, которой не чувствует:

— Я хочу воспользоваться своим правом.

В менее прилежной стае можно было бы услышать вздохи или шепотки, кто-то бы хмурился, а кто-то пялился бы во все глаза. Но члены Первого Ордена были свидетелями того, как Кайло разорвал Сноука голыми руками, и они, вероятно, слишком напуганы, чтобы демонстрировать что-либо, кроме почтения. Поэтому в зале собраний царит абсолютная тишина, ни одна живая душа не хмурится, а сотни пар глаз остаются опущенными — за двумя исключениями. Весьма заметными.

Это Рей — господи, её запах, она такая готовая — которая склоняет голову, пока пряди волос не коснутся желёз на её шее, и смотрит на Кайло с любопытным, ничуть не обеспокоенным выражением; она так безмятежна — словно нет ничего плохого или необычного в том, что стоящая на коленях омега встречается взглядом с самым сильным альфой в стае. Она выглядит спокойной, любопытной и открытой — в точности такой, какой видит её Кайло, закрывая глаза. Ему приходится отвернуться.

И Хакс. У которого не получается скрыть возмущение, когда он фыркает:

— Ваше… Верховный Лидер, ваше…?

— Моё право, — значительно жёстче повторяет Кайло. Не может быть, чтобы Хакс не понял, что он имел в виду. Обычай этот древний, но устаревший не настолько. И абсолютно приемлемый, на самом деле. Да, мать Кайло считала это варварством. Но Кайло больше не часть Сопротивления, и всем в Первом Ордене известно, как омеги в ночь их запечатления сопровождались в шатёр Сноука, а возвращались к своим суженым на следующее утро более или менее невредимыми. В конце концов, это право альфы. Брать девственных омег на грани течки.

У Кайло сводит внутренности. Но теперь он стал хорош в этом. В сокрытии своих эмоций. Своих чувств.

— Но, Верховный Лидер, — теперь голос Хакса звучит не так растерянно. Теперь он готов препираться. — Никогда прежде

--">