(Allmark) - Моя звезда (СИ)

его в воображаемую цель.

– Ага, ясно. Так ты позвала меня, чтоб рассказать это всё?

– Не вижу, что не так, очень красивый и нравоучительный, на мой взгляд, рассказ. Тебя никто и никогда не вызывал для того, чтоб просто поговорить? Ну извини. Но у меня возникли некоторые вопросы, без ответов на которые моя жизнь недостаточно идиллична. Или чересчур идиллична, пока не знаю.

Битлджус замер в процессе обкусывания следующего заусенца, вперив в лицо девушки сложноописуемый взгляд. Потом сложил ногу на ногу, поигрывая пальцами в хлябающем ботинке, сцепил руки на брюшке и благостно оскалился.

– Вопросы? Вопросы — это интересно. Сколько тебе лет, напомни, 16? И ты ещё не знаешь, откуда дети берутся? А ваш 20 век у нас там все костерят как время небывалого разврата, с ума сойти. Прости, дорогая, я просто не готов к подобному трезвым.

Лидия рассмеялась уже совершенно счастливо, потом нагнулась и подняла из-под стола тёмную тяжёлую бутыль, увенчанную надетым на горлышко вызывающе позвякивающим стаканом.

– Считай, эту проблему мы решили. Так вот, первый вопрос, который не даёт мне покоя… - бутылка в тонкой руке Лидии заметно дрожала, но тёмно-золотистая жидкость лилась ровно, без брызг, Лидия следила за ней так предвкушающе и гордо, закусывая накрашенные в цвет платья губы, словно отливала что-то из золота, - вот вас, что Метлендов, что тебя, восставшими мертвецами не назовёшь. Вы призраки. Дух, не плоть. Откуда берётся эта… телесность? И почему она именно такая? Имею в виду, не зрительные образы, а тактильные, обонятельные ощущения…

Когтищи монстра тенькнули о стекло стакана, демонстрируя как раз и тактильные, и звуковые эффекты, да чего там, и обонятельные — его движение навстречу обдало непередаваемым букетом могильной сырости, табачной горечи и затхлости тряпок, проспавших в сундуке падение пары цивилизаций. Не изменился. Ни капли не изменился.

– Вот что, девочка моя, пытливость твоего ума мне нравится, а единственность стакана — нет. Так, разгладь рожу. Я уже сказал, правил я уважаю немного, зато неукоснительно. И одно из этих правил — если я пью в компании, то налито должно быть не только мне. Однохаревый вариант я и сам себе организовать могу. Так что давай, голуба, нарисуй второй стакан. Дальше что хочешь с ним делай — хоть пей, хоть вон кустики из него поливай, пока я отвернусь.

Спорить не хотелось. Спускаясь на кухню за вторым стаканом, Лидия лениво копалась в себе: надеется ли она, что когда поднимется обратно — кошмарного призрака уже не будет, и будет ли она тогда надеяться, что он ей просто приглючился (дневной сон в духоту и не такой дичью одарить может), или втянет голову в плечи в ожидании — откуда она услышит его бурные изъявления восторга возможностью снова похулиганить в этом мире? Тому, что она сделала, разумных объяснений и оправданий не было, можно было только твердить себе, что она, за исключением смущающего умы родни мрачного образа, была крайне хорошей и послушной девочкой, она не пила, не курила, не возвращалась поздно ночью в надетой наизнанку майке и хорошо училась, так просто нельзя бесконечно, и что всё под контролем, под надёжным, как неизбежность смерти всего живого, контролем — трижды произнесённое имя вызывает его обладателя в мир живых, трижды произнесённое имя отправляет его обратно. Независимо от долготы гласных.

– В общем, - теперь роль виночерпия взял на себя гость, уже он следил за приближением золотистой кромки к едва заметной метке, а она следила за его лицом, затенённым растрёпанными космами и озарённым той самой, отпечатавшейся в памяти улыбкой, - дело, наверное, в том, что мы, призраки, чертовски сентиментальные создания. Мы привязываемся к своему образу, к местам, где жили — вот, твои Метленды из своего обожаемого дома даже шагу сделать не могут, или же где умерли — более нормальные призраки проявлялись бы где-нибудь на берегу вашей сраной речки… Как в ней утонуть можно было суметь? Там же воробью по колено? Ничего странного, что они долго не могли в это поверить…

– Но когда их переполняют эмоции, они становятся мокрыми. Иногда при этом — ещё и невидимыми. По появляющимся на полу мокрым следам и лужам, в которые вода стекает как будто из ниоткуда, можно понять, что папа или Диллия опять с кем-то поссорились по телефону и Адам с Барбарой не знают,

--">