(Miss Alex) - Euphoria (СИ)

========== 1. ==========

I’d say they’re looking up

Take all my trouble cause I had enough

I’d say they’re looking up

And I’m feeling so fine

I’d say they’re looking up

Take on whatever cause I’m feeling tough

You say I’m going down

But I’m feeling so fine

SafetySuit — Looking Up.

Тени, поярче губы, взъерошить волосы и добавить ещё больше блёсток. Мишель отодвигается от зеркала и кивает своему отражению — вроде бы получилось так, как она хотела.

Одёргивает короткие джинсовые шорты цвета хаки, поправляет майку в тонах фуксии и обувает чёрные ботинки, когда в проёме появляется мама.

— Куда ты собралась в такое время?

— В шахматный клуб.

— Разве в притонах играют в шахматы?

— Ещё как играют!

— Мне, как и тебе, тоже тяжело, но…

— О, нет-нет, мама, — Мишель интонационно выделяет «мама», и Саре кажется, что ей в лицо плеснули серной кислотой, — тяжело здесь только мне. Ты же до недавнего времени вообще не интересовалась нашей жизнью. И вряд ли бы проявила к ней интерес, если бы папа не умер.

— Что ты такое говоришь?!

— А как ещё это назвать? Семнадцать лет ничего от тебя слышно не было, а сейчас ты пытаешься быть мамой. Смешно. Ты всего лишь играешься. И когда наиграешься, вновь оставишь.

— Мишель, я совершила ошибку, бросив твоего отца, тебя, но сейчас я здесь, — Сара протягивает к дочери руку, но та отшатывается.

— Зато я не здесь, — грубо заканчивает диалог Мишель, хватая куртку и хлопая дверью.

— И где мне тебя искать?! — кричит ей вслед женщина.

— Желательно в морге!

Феерично хлопнув калиткой, Мишель засовывает руки в карманы куртки и бодро направляется в дом к Натаниэлю Килленгстону — однокласснику, квартира которого, наверное, больше, чем вся их школа. Пройдя квартал, Джонс опускается на асфальт и закрывает лицо ладонями. Её смелость и дерзость исчезают, когда плечи начинают дрожать.

Она знает, что папа бы не одобрил её поведение и отношение к женщине, которая её родила. Но папы нет, погиб от пули, помогая людям эвакуироваться, когда Танос решил устроить Земле Ад. Папа бы сказал, положив ладонь на плечо: «Я всё понимаю, Мишель, тебе больно и обидно, но это — твоя мама. Мы причинили друг другу достаточно боли, хватит с нас».

— Но тебя нет, — вслух шепчет Мишель, отняв ладони от лица и наблюдая за тем, как мимо проезжают машины. — Тебя нет. Я осталась одна. Ты всегда обещал быть рядом и защищать меня. Но тебя нет. И я совершенно не знаю, что мне делать. Ладно, мне пора идти. Я люблю тебя, пап.

И, встав и отряхнувшись, продолжает свой путь одна.

***

Питер никогда не был сторонником вечеринок. Одно дело собраться небольшой компанией, где вас от силы трое-пятеро, а другое дело — пригласить на вечеринку тех, кого ты даже не видел. Это напоминает ему «Великого Гэтсби», и Паркер грустно улыбается — надо же, даже спустя столько лет всё ещё актуально.

Фиолетовый неон, извивающиеся тела, прижимающиеся к друг другу; громкий смех, голоса, старающиеся перекричать музыку и басы; мальчишки и девчонки, жадно целующиеся на диванчиках.

— Садись уже. Не стой, как истукан.

Питер дёргается и оборачивается. На диванчике сидит Гвен Стейси и с меланхоличным видом потягивает коктейль, который из-за неона горит кислотно-зелёным. Гвен немногословна, говорит так, словно рубит, но всегда по делу.

— Привет, Гвен.

— Привет.

— Что ты пьёшь?

— Коктейль, Натаниэль дал. Кажется, это «Калифорния». Или «Лос-Анджелес». В общем, какое-то вычурное название. Хочешь попробовать? — её голос звучит механически, и Питер задумывается: «Что же в твоей жизни произошло, раз ты здесь, Гвен?».

Но вслух, конечно, не спросит.

— Нет, спасибо. Ещё только начало вечера.

— С него не пьянеешь.

— Правда, не стоит.

— Лучший способ всё забыть — напиться, — монотонно произносит Гвен. Питер качает головой и, оттолкнувшись ладонями от обивки дивана, поднимается на ноги.

— Нет. Я пробовал, не получается.

Ещё как пробовал. И много ещё чего пробовал. Курил, давился никотиновым дымом, скуривал пачку за пачкой,

--">