(LizHunter) - Запомни, Грейнджер, трогать чужое чертовски опасно (СИ)

Гермиона не боялась. Она не страшилась того, что грядет, казалось, ее никак не трогала смерть Дамблдора. Смерть от лица профессора Снейпа, человека, которому тот доверял больше всех. О, Мерлин, как такое произошло? Почему теперь ответственность за жизнь Гарри легла на ее плечи? Гермиона не надеялась на орден, прекрасно осознавая, что зеленоглазый друг не станет доверять им тайну крестражей, ведь, если бы Дамблдор хотел — сам бы это сделал. Она ведь предлагала рассказать, предлагала попросить помощи! Кто знает, где спрятаны осколки души Темного Лорда? Это может быть где-то в Европе, на Востоке, да в той же огромной стране России, где сотни заброшенных деревушек. У них ведь нет ни одного ориентира, ни одной подсказки. Как могут школьники, еще не окончившие даже шестой курс, убить настолько сильного и могущественного мага? Да они даже драться приемлемо не умеют!

— Мисс Грейнджер, — голос профессора МакГонагалл заставил ее резко дернуться и обернуться, натягивая улыбку на лицо, но по скептичному взгляду женщины она поняла, это было зря. — Если вас не затруднит, я бы хотела попросить принести книгу из кабинета Аль… директора, — поправилась она, громко сглатывая и сжимая пальцы на стопке фолиантов в руках.

— Конечно, профессор, — тихо ответила она, оглядываясь по сторонам. Ни Гарри, ни Рон еще не спустились на завтрак, а за распахнутыми дверями хлестал проливной дождь, мелкие капли разбивались о землю, собирались в ручейки и текли вниз по холму к Квиддичному полю.

— Ужасная погода, — тоже глянув на улицу, проговорила та, кашляя. — Будто бы все краски ушли после… — она осеклась, и Гермиона перевела пустой взгляд на старческое осунувшееся лицо. За эти несколько дней профессор чертовски сдала, а ученики, готовившиеся уехать на зимние каникулы, затихли. Создавалось ощущение, что даже Хогвартс скорбит о потере Дамблдора.

Гермиона натянула рукава махрового свитера, пряча кисти и пальцы, а потом огляделась по сторонам. С потолка падали снежинки, по стеклам носились фигурки оленей, эльфов, Санта-Клауса… Но в это время все это казалось комичным и лицемерным. Какое праздничное настроение может быть, если война — ужасная старая женщина с глазами на выкате и длинными морщинистыми руками — тянется к ним, дышит в ухо и шепчет гадости, а по ночам показывает тела близких и сестрицу Смерть в кошмарах?

— Что за книга, профессор? — не повышая голоса, боясь нарушить установившуюся сокровенную тишину, поинтересовалась она, глядя на нее из-под пушистых опущенных ресниц.

— «Высшая трансфигурация», хочу начать объяснения шестым-седьмым курсам, думаю, в такое время это необходимо.

Гермиона кивнула и прошла мимо, смотря на свои черно-белые кеды. Они будто дразнились, говоря, что все будет хорошо, они победят, тьма отступит. Белый цвет неприятно бил в глаза, но она не могла отвести взгляда. Как будто, ее обувь олицетворяла призрачную надежду, маячившую за темной стеной реальности. Так она и переставляла ноги — медленно, не поднимая взгляда, изредка переводя его на каменный пол, но сразу возвращая обратно. Плиты были серыми и пыльными, кое-где покрытыми трещинами.

Горгульи, которая обычно спрашивает пароль, не было. На всякий случай оглядев мрачный коридор, больно резанувший по глазам, она прошла внутрь. Золотая птица не шелохнулась, так что Гермиона, все так же глядя на кеды, отправилась наверх. Внутренний голос привычно подсчитывал ступеньки.

Она была в кабинете второй раз. Первый был в начале этого года, когда профессор обсуждал вопрос, что делать с ее родителями. Кажется, здесь тогда побывали все магглорожденные, включая первокурсников. Бедные дети только открыли для себя существование магии — этой незримой материи, ключом льющейся откуда-то изнутри — но сразу попали в военное время, где над головой висела опасность, а старуха с черными-черными глазами пыталась схватить за плечи и притянуть к себе, помучить, покалечить, уничтожить изнутри, а потом бросить то, что осталось Смерти, чтобы та с удовольствием облизывала кости.

Посмотрев на огромные книжные шкафы, Гермиона невольно улыбнулась и подошла к ним, вдыхая в себя запах старых фолиантов. О, она просто обожала читать, прослеживать буковки, соединять их в слова, а слова в картинку, вырисовывавшуюся в голове. Какое же удовольствие ей

--">