Георгий Оскарович Марчик - За денежкой

была французская дубленка и норковая шапка. У соседнего с поликлиникой дома стояла, прислонившись спиной к дереву, юная девушка с миловидным личиком. «Можно вас на минутку, обратилась она к женщине-врачу. — У меня поврежден позвоночник и расстегнулся корсет. Не могли бы вы мне помочь?» Ну как отказать в такой просьбе? Они зашли в ближайший подъезд. И там девушка наотмашь со страшной силой бьет женщину по лицу: «Быстро снимай дубленку, шапку, сапоги, кольца, серьги. Через десять минут выйдешь. И никому ни слова! Иначе поплатишься жизнью!» Женщина подчинилась. Стоит ни жива, ни мертва. На одном из верхних этажей стукнул и пришел в движение лифт. Внизу из кабины вышел прилично одетый мужчина. Приостановился рядом с женщиной, сочувственно спросил: «Вас кто-то обидел? Может быть нужна помощь?» Он был так вежлив, участлив — и она решилась: «Вот только что, сейчас…» И все рассказала. «Вы обещали молчать?» — спросил он. Она кивнула. «Вот видите, — укором сказал он. — Ведь она вас предупредила, а вы не сдержали слова. Сами во всем и виноваты». — И жестоко избил бедную женщину.

Слушатели с интересом внимали россказням прозаика.

Замыкал парад выступлений поэт — сатирик. Он хотел стать большим восклицательным знаком встречи. Чтобы быть ближе к сидящим в зале, он навесился над столом президиума и доверительно сообщил, что смешного в жизни гораздо больше, чем это кажется и что если кто-то не понимает шутки, надо смеяться до тех пор, пока не поймет ее. Один грамм смеха, далее заявил он, дороже тонны золота. «Меняю!» — выкрикнул молодой человек из зала. «Покажите мне этот свой грамм, — не растерялся сатирик, — и я дам вам тонну золота».

— Если человек не понимает юмора — он вообще ничего не понимает, — самоуверенно продолжал сатирик. — В древней Греции врачи приписывали неизлечимо больным хорошую порцию юмора, и они после этого либо выздоравливали, либо умирали со смехом на губах. Меня тут обозвали сатириком, а если так, то я обязан посмешить вас. Перефразируя знаменитого писателя Николая Васильевича Гоголя, спросим: «Ну кто из русских не любит ядреного народного анекдота?» Вижу, что в этом зале таких нет, а потому для затравки слушайте анекдот.

— Одна баба поставила в печку сушиться мужнины валенки и забыла о них. Валенки сгорели. Женщина расстроилась. Зашла соседка. «Ты чего?» «Да вот сожгла валенки, боюсь — муж вернется, прибьет». «А ты сделай так-то и так-то, — посоветовала соседка. — Тогда не прибьет…» Приходит муж. Хозяйка быстренько подоткнула подол и стала изо всех сил мыть пол, а сама и так и сяк вертит перед мужем задом. Он смотрел, смотрел, схватил ее в охапку и поволок на кровать. Она кричит: «Пусти, а то валенки в печке сгорят…» «Ну и хрен с ними, — отвечает муж, — пусть горят!»

После столь сомнительной затравки он прочитал несколько своих коротких стихотворений, многозначительно умолкая после каждого в ожидании аплодисментов. Прозаик Шептуновский, глядя на сатирика, с неудовольствием думал: «Господи, как все это постыдно. Так унижаться, выпрашивать аплодисменты, так заискивать перед этой тупой, случайной публикой. На кого же он сейчас похож? На скомороха? Нет… Весь он какой-то… ммм, не могу найти слова.. Жалкий? Нет… Подобострастный? Неуклюже-галантный? Угодливый… Пошлый?»

В заключение пришедший в раж, опьяненный успехом сатирик прочитал несколько затрепанных заметок из цикла «Нарочно не придумаешь».

Смех и хихиканье зала сатирик принимал за полное одобрение и свой личный успех. «Председателю колхоза от колхозника Иванова. Заявление. — Читал он. — Прошу выделить мне пять кубометров леса, так как я хочу пристроиться к тещиному заду…» — Ха-ха-ха! — ржали молодые слушатели. — Хороша теща!

"Молодая доярка сошла с трибуны и на нее тут же залез председатель колхоза… На трибуну, конечно, " — на всякий случай уточнил сатирик. — "Председателю завкома. Заявление! Прошу выделить мне путевку в санаторий, или на худой конец в дом отдыха. Резолюция: «С худым концом в доме отдыха делать нечего». "На колхозном собрании выступает зав. фермой: «Ложусь с доярками, встаю с доярками, а что мне за это платят?»

"Смейтесь на здоровье, — великодушно пожелал поэт-сатирик. — Не зря же наш мудрый классик заметил: «Смех — это человек, Скотина не смеется». А теперь мы готовы ответить на ваши вопросы, — объявил он. Все молчали. Никто не рвался задавать вопросы. "Кто же будет после таких скабрезностей задавать вопросы, " — с --">