Люси Гордон - Ах, карнавал!..

Люси Гордон Ах, карнавал!.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вспышка молнии озарила комнату. Пьетро подошел к окну и выглянул в ночь.

Он любил смотреть на бурю, особенно когда она так же, как сейчас, блистая молниями, бушевала над его любимой Венецией, над Большим каналом, потрясая громыханием старинные здания. Тем, кто вздыхал по красотам Венеции, Пьетро обычно говорил, что этот город вовсе не такой прекрасный и романтичный, как гласят легенды. Скорее уж это место, где совершались предательства и убийства.

Особенно сильный раскат грома оглушительно грянул над палаццо Банелли и затих вдалеке. И теперь за окном слышались только всплески волн, по которым барабанил дождь.

В слабом свете матовых венецианских фонарей, с трудом пробивавшемся сквозь пелену дождя, Пьетро едва различал мрачные пролеты моста Риальто, смутно вырисовывавшегося справа. Этот мост испокон веков находился рядом с его домом. Трехэтажное палаццо из массивного камня — резиденция старинного графского рода Банелли, — построенное более шести столетий назад, на протяжении всего этого времени было и остается одним из красивейших зданий Венеции.

Когда-то в его просторных залах в роскоши и веселье проводили время благородные синьоры и синьорины. Десятки слуг сновали по коридорам и лестницам. На великосветские приемы, устраиваемые здесь, приглашались только избранные, принадлежавшие к высшей аристократии тех времен…

Теперь все это ушло в прошлое. На сегодняшний день единственным наследником огромного дворца был последний представитель некогда могущественного рода — граф Пьетро Банелли. Он вел весьма уединенную жизнь, никого не приглашая к себе. Единственными живыми существами в замке, кроме него самого, были домработница с поварихой.

Неожиданно в комнате раздалось жалобное поскуливание, и Пьетро погладил по голове сидевшую рядом огромную собаку.

— Все хорошо, Тони, — произнес мужчина, и пес доверчиво прижался теплым боком к его ноге, — это всего лишь гром.

Почесывая его за ухом, Пьетро устремил взгляд в окно.

Было всего девять вечера, но темень такая — хоть глаз выколи, на улицах никого: буря всех разогнала по домам.

Пьетро отошел от окна и подошел к другому, в дальнем углу комнаты, в глубокой задумчивости глядя на ночную Венецию. Это был высокий мужчина, с благородным мужественным лицом, правильно очерченным ртом и глубоко посаженными глазами. Было в нем нечто такое, от чего создавалось впечатление, что этот человек устал от мирской суеты. Ему было года тридцать четыре, но отрешенность, укутавшая его мрачной пеленой, и мрачный тоскливый взгляд делали его похожим на старика.

Неожиданно сидевший рядом Тони насторожил уши и тихо зарычал, повернув морду в сторону окна. Видимо, внимание собаки привлекло какое-то движение снаружи.

— Да нет там ничего. — Пьетро успокаивающе потрепал собаку по вздыбленному загривку. — Ты ошибся.

В этот момент раздался оглушительный удар грома, и черное небо осветила вспышка молнии, ярче которой он в жизни не видел. В ее свете Банелли успел заметить внизу на аллее темную фигуру.

— Ну вот, теперь и мне мерещится всякое… — пробормотал он. — Надо хорошенько выспаться.

И все же он остался стоять, напряженно вглядываясь в темноту. Следующая вспышка выхватила из темноты силуэт женщины — вымокшей и продрогшей, — и через мгновение темнота снова поглотила ее.

Нахмурившись, мужчина открыл окно и выглянул, очень сомневаясь, что увиденное не было плодом его воспаленного воображения. И тут совершенно неожиданно на короткое мгновение сквозь тучи на небе показалась луна, но этого было достаточно, чтобы ясно увидеть фигуру женщины снова.

Она стояла на месте, словно изваяние, и смотрела вверх, на окна. Казалось, непогода нисколько ее не волновала.

Высунувшись из окна, он позвал ее;

— Эй, синьорина!

Незнакомка не шевельнулась, не ответила.

— Эй! — снова крикнул он по-итальянски. — Подождите там, я спускаюсь.

Пьетро не любил, когда его беспокоили, но не оставаться же ей под ливнем! В мгновение ока он оказался у выхода и распахнул массивную дверь.

Он думал, что женщина полетит ему навстречу, но она продолжала стоять безмолвно и без движения, так что ему пришлось чуть не насильно завести ее в дом, не слишком-то заботясь о манерах. Спасение несчастных — дело благородное, но мокнуть из-за ночной гостьи под дождем он не --">