Лора Брантуэйт - Пути любви

Лора Брантуэйт Пути любви

1

— Замуж? Никогда!

Анна Торфилд гордо вскинула голову и взглянула Питеру в глаза. Лицо ее выражало особенную смесь изумления и возмущения. Она словно не понимала, как же можно было задать ей такой нелепый вопрос. Питер потупился.

— Ха! То есть ты хочешь знать, не желаю ли я заняться благотворительностью, заключив с каким-то типом самую выгодную сделку в его жизни?! — продолжала бушевать Анна. — Он, значит, поиграет в любовь полгода, испробует свои актерские данные в амплуа восхищенного обожателя-принца, потенциальной надежной опоры? И за это получит пожизненное обеспечение горячими ужинами, согретой постелью, чистыми и выглаженными рубашками и завтраками, завернутыми в бумажный пакет?!

Питеру Роули с каждым ее словом все больше хотелось провалиться сквозь землю или, на худой конец, стать маленьким-маленьким, незаметным-незаметным и тихо скрыться до лучших времен (то есть до восстановления душевного равновесия разъярившейся собеседницы).

Справедливости ради следует сказать, что, описывая блага семейной жизни, которые должны были непременно свалиться на голову гипотетическому коварному типу, Анна сильно преувеличила свои таланты домохозяйки. То есть, конечно, свое пристрастие к продуктам быстрого приготовления, к ресторанной еде и прачечным она объясняла исключительно нехваткой времени… Еще бы, ну откуда же взяться времени и силам на домашние хлопоты у вечно занятой решением важнейших образовательных задач интеллектуалки?! Может быть, именно потому, что приготовление любого блюда сложнее омлета создавало для Анны непреодолимые трудности, парочка обедала сейчас в летнем кафе.

День был по-весеннему теплый, возможно даже, что это тепло перешло бы в зной, если бы не дул легкий прохладный ветерок. Посетителей в кафе было мало: время ланча уже прошло. Кроме маленького столика в углу, за которым обедали Питер и Анна, заняты были еще три. Неподалеку от них сидела пожилая пара, чинно обсуждавшая меню. В противоположном углу, отгородившись от мира газетой, пил кофе чересчур солидный мужчина средних лет, при всей своей солидности худой и с залысинами. Прямо у входа расположилась компания школьников, скорее всего пропускающих серьезные занятия и поэтому усиленно делающих вид, что они с полным правом отдыхают.

До начала этого злосчастного разговора Анна и Питер развлекались тем, что тренировали свое воображение: придумывали забавные имена и биографии, а также расписание на сегодняшний день своим случайным соседям. Кафе стояло, возможно, слишком близко к дороге, и в час пик здесь было бы неприятно сидеть из-за неуютной близости потока машин. Но прямо за ним располагался один из небольших городских парков, и как раз оттуда дул ветерок. Он приносил с собой отзвуки детского смеха и свежий запах зелени.

Сейчас Анна забыла даже, что держит в руках свой любимый шоколадный коктейль, а смущенный ее яростной атакой Питер задумчиво рисовал трубочкой какие-то таинственные знаки на дне пустого стаканчика. Он действительно не ожидал такой бури в ответ на простой вопрос. Тем более что он даже и не покушался на свободу и независимость Анны.

Эту рыжеволосую бестию, как называли Анну в колледже, Питер знал уже лет десять. И, может, потому, что характеры их были абсолютно непохожи, дружба этих двоих оказалась столь долгой и крепкой.

Десять лет назад Питер вместе с родителями переехал в Атланту из небольшого городка в Иллинойсе. Большой, кипящий энергией город оглушал после тихой провинциальной жизни, к тому же Питер был спокойным, мечтательным, немного чудаковатым подростком. Сверстники относились к нему насмешливо, потому что с ним совершенно невозможно было говорить на самую интересную для этого возраста тему. Питер стеснялся, краснел и даже в мыслях (так, по крайней мере, все думали) не целовал девчонок.

Переезд семьи Роули состоялся в середине июля, так что главное испытание для Питера — поступление в новую школу — было впереди.

После летних каникул здание школы вновь наполнилось шумом и смехом. В коридорах вновь раздавались голоса подростков: тонкие — девичьи, надтреснутые и огрубевшие — мальчишечьи. Многие школьники еще наслаждались последними минутами свободы и толпились на зеленой лужайке перед школой, не желая входить в прохладное здание.

Мать подвезла Питера до школьных ворот. На этих массивных --">