Кристина Юрьевна Юраш - Фу такими быть! Или мистер и миссис Фу

лягушек! Ты наказан! Никаких тебе прогулок и десертов! Занятия продлеваем на три часа! — строго грозила пальцем чародейка.

Она обернулась к старому чародею:

— Ой, мое сердце не выдержит такого позора! Вы уж меня извините! Он просто сегодня нервничал! Еще бы, это первая девушка, которую он увидел!

— О, как я его понимаю. Я после закрытой Академии Магии для юношей, тоже бросился на первую попавшуюся девушку! — кивнул Арнеберт. — А она не ответила мне взаимностью. Мраморная дура!

— Видимо, зрение подводило вас уже тогда, — заметила Цирцея, строго воспитывая орущую жабу.

— Просто она была ослепительно красива. Бесчувственный кусок породы, — язвительно заметил мастер Арнеберт.

Цирцея грозно потрясла пальчиком несчастной жабе.

— Я вижу, что тебе очень стыдно! Что ты раскаиваешься! Я что? Первый день тебя знаю? — слышался голос чародейки.

Жаба явно раскаивалась. Ей было очень стыдно.

— Это же девушка! — продолжала читать нотацию Цирцея. — Так с девушками нельзя! Это — твоя будущая невеста!

— Они сошли с ума, — послышались детские голоса из кустов.

— Что?! — обернулись чародеи. Жабы шлепнулись на траву.

— Ай! Ты меня ужалил заклинанием! — послышался внезапный писк из кустов.

— А ты меня…

И началось! Два комка грязи, сцепившись, выкатились из кустов. А потом брызнули врассыпную, обмениваясь любезностями и мелкими заклинаниями.

— Это… это были просто жабы! — нервно замялась Цирцея, задвигая ногой жаб в кусты. — Обычные жабы… Брысь, брысь, брысь! Детки, у вас все хорошо?

— Снимите ее с меня! — слышался сдавленный голос. А поверх одного комка грязи сидел второй. В юбке. И орал: «Поехали! Ква!».

— Привыкай, мальчик, женщины они такие, — вздохнул Арнеберт.

Чародеи снова очутились в гостиной. Впереди был важный разговор. Настолько важный, что к нему готовились целый год!

— Только сейчас дошло! Почему мы не воспользовались телепортацией? — заметила Цирцея, вытирая руки кружевным платком. — Мы могли бы сразу переместиться в сад!

— Наверное, мы стареем, — вздохнул Арнеберт. Он налил себе заклинанием в кружку что-то по цвету напоминающее чай. И мило улыбнулся хозяйке.

— Да, время к нам беспощадно, — горестно вздохнул Цирцея, прикасаясь к своему лицу.

— Я смотрю, вы часто просите у него пощады, — язвительно заметил старый чародей.

Он кивнул на баночки крема, разбросанные по комнате.

— Так, на чем мы остановились? Ах, на браке! Моей внучатой племянницы и вашего племянника!

Чародейка тут же забыла о морщинах. Наскоро поправив прическу, она уселась за столик.

— Да-да-да! Нужно поженить их! А для этого они должны влюбиться! Я уже даже нашла для них поместье! Роскошное и уютное семейное гнездышко!

Чародеи посидели еще немного, обсуждая поместье и будущий брак.

— Нам пора, — заметил Арнеберт, глядя на волшебные часы. — У нас занятия! Матильда! Нам пора!

— Да-да-да! — защебетала Цирцея, поглядывая с подслеповатым прищуром на часы. — Конечно-конечно! А который сейчас час? О! Нам тоже пора заниматься! Эльсифер! Эльсифер!

На пороге стояли два мычащих комка грязи.

— Ах, все-таки вы тоже проходили заклинание немоты! Какой из них ваш? — спросила Цирцея, приглядываясь. — Так, мой, наверное, левый. Он поменьше!

— Тогда я возьму правый! — заметил Арнеберт.

Он посмотрел налипшие ветки и лужу грязи под ногами. Потом вспомнил чистенькую новенькую карету. И залпом допил весь чай из кружки, выдохнув себе в плечо.

На том и распрощались.

Карета Мастера Арнеберта вернулась буквально через десять минут. Из кареты выгрузили недовольного мальчика. Мальчик был почти чистым, зато рядом с ним стоял комок грязи с волшебным моноклем.

— Да-да! Как неловко получилось! — заметил еще один комок грязи.

Над ним парили бабочки. Издали их можно было принять за мух. Но рядом стояла почти чистенькая девочка, недовольно шмыгая носом.

— Ну теперь до … следующего года! — ответил комок грязи с «мухами».

— В следующем году я занят, — заметил Арнеберт, отряхивая заклинанием грязь с рукава.

— А через годик? — спросила Цирцея, смахивая с себя грязь веером.

В карету лезла недовольная девочка. Мальчик возле двери показывал ей язык.

— Давайте лет через пять! — кивнул Анеберт.

Карета тронулась. Она лихо выкатилась со двора. На повороте она снова лихо опрокинула статую, а потом взлетала в серое осеннее --">