(Neverletme Go) - Нейтралитет черной волчицы (СИ)

Год назад.Игривые лучи закатного солнца переливались в стеклянной поверхности панорамных окон и нещадно слепили глаза, отчего приходилось без конца щуриться, чтобы рассмотреть хоть какое-то выражение лица сидящего напротив мужчины. Айрис переминалась с ноги на ногу, ожидая конечного решения босса Портовой Мафии. Она заметила, как уголки его губ потянулись вверх, рисуя расслабленную улыбку, и, не дожидаясь ответа, удовлетворенно выдохнула.

— Добро пожаловать в Портовую Мафию, — одобрительно проговорил Огай Мори и легким движением руки захлопнул бумажную папку с ее личным делом. — Думаю, мы отлично сработаемся.

Девушка была немногословна и лишь коротко кивнула в ответ. По правде говоря, она не имела как таковой заинтересованности вступать непосредственно в Мафию. Место особой роли не играло. Главное — прекратить свои одиночные скитания. Так или иначе, природа ее сущности регулярно напоминала о себе. Девушка нуждалась в «стае». Пусть даже в такой формальной, связанной лишь рабочими моментами и общим делом. В условной семье контроль над силой возрастал, упрощая ее существование в серой повседневности, а душа обретала мнимое спокойствие.

— Есть ли что-нибудь еще, что я должен знать о тебе? — Босс поднял на нее глаза.

— В полнолуние я непроизвольно превращаюсь в волка, — Айрис пожала плечами. — В досье об этом сказано. Возможность к использованию способности на это время пропадает, зато возрастают мои физические возможности.

— Ты говорила, что можешь менять воспоминания других людей, — мужчина поднял руку в уточняющем жесте. — А что если, допустим, воспоминание просто стереть из памяти?

— Такое возможно, — кивнула девушка. — Однако для большей надежности лучше замещать воспоминания фиктивными, чем оставлять пробелы. Пробелы могут навести на подозрения.

— Я тебя понял, — Мори наклонился к ящику и вытащил из него черный плетеный браслет. — Прими его в знак объединения с нами.

Айрис робко перехватила браслет и надела его на руку, затягивая шнурки на тонком запястье:

— Благодарю.

***«Цветущий в темноте цветок тревог не знает лишь в полной темноте».

Со дня ухода Кёки Изуми из Мафии прошла уже неделя. Все это время Коё пребывала в перманентно подавленном и разбитом состоянии, то и дело обращаясь к Огаю с вопросом о ее принудительном возвращении. Айрис с печалью наблюдала за подругой, глаза которой теперь не выражали ничего, кроме бездонной глубины отчаяния. Она потеряла куда большее, чем просто свою протеже. Изуми была для нее чем-то средним между младшей сестрой и дочерью. За годы сотрудничества Коё к ней сильно привязалась. Мало бы кто отрицал, что забота Озаки была весьма искаженной и зачастую лишь травмировала четырнадцатилетнюю девчонку. Ведь Коё всеми силами навязывала ей то, что без Мафии та попросту не выживет в этом мире, и проецировала на нее все свои страхи. Озаки хотела привязать Кёку не только к группировке, закрепив ее положение здесь навечно, но в первую очередь к себе же самой. Несмотря на это, она искренне любила свою ученицу и даже сейчас желала ей лишь лучшей жизни. Ведь сама себе Озаки этого позволить не могла.

Кое являлась человеком сложным и неоднозначным. Она считала, что все хорошее непременно несет за собой лишь тонны боли и разочарования. Такой же позиции придерживалась и Айрис Миура. Вероятно, поэтому девушки и сдружились, ведь Айрис также имела весьма пессимистичный настрой по отношению к жизни. По большему счету, они обе боялись жить нормальной, здоровой жизнью, приписывая себе право на развитие лишь трагического сценария. Волей судьбы или стечением обстоятельств жизни почти всех участников Портовой Мафии были непростыми. Этакое сборище людей, чья психика была травмирована если не с раннего детства, то с осознанного возраста уж точно. Боль — это все, что их объединяло.

— За последние несколько лет нас покинули уже двое, — Коё тяжело вздохнула и поднесла ко рту чашку ароматного крепкого кофе. — И не просто покинули, а перешли к Агентству.

Айрис ничего не ответила, лишь перевела сочувствующий взгляд на подругу, чьи печальные глаза скрывались под рыжей челкой.

— Впрочем, — Озаки постучала ногтями по стеклянной поверхности стола, — Я ведь и сама когда-то

--">