Нина Малкина - Орден Крона. Армия свободы

Нина Малкина Орден Крона. Армия свободы

* * *

Глава 1. Вдовий плач

Наш баркас шёл плохо.

Море лупило ледяными кулаками о борт и раскачивало палубу. На каждую крохотую волну жалкое судёнышко взбиралось неохотно и с явным облегчением плюхалось о тёмную гладь, чтобы в следующую секунду сделать очередной героический рывок.

От морской качки завтрак стоял у меня в горле, но наружу, к счастью, не просился. Я полулежала в трюме, натягивая на нос задубевший от соли плед. Вытянуться в полный рост мешали огромные тюки с провизией, ящики с оружием и запечатанные бочки. Казалось, они распирали нутро трюмной каюты и заставляли баркас натужно стонать от боли. Несчастный рыболовный корабль не был приспособлен для перевозки грузов, поэтому его жалобный деревянный вой заглушал даже громкий плеск волн.

«Хрррррр», — новый крен развернул судёнышко влево, и меня, как тряпичную куклу, метнуло на вязанку курток и ватников. Я вцепилась в неё колючим репейником, и посильнее стиснула зубы.

— Погода не способствует морским прогулкам, — голос с палубы ворвался вместе с порывом ветра и брызгами пены. — Но мы скоро прибудем. До острова Гриффорд три часа пути, не больше.

Я сощурилась от тусклого света и приложила ладонь к глазам. Тёмный силуэт загораживал почти весь проход, пах морем и едва уловимо — терпкой пряностью.

От сладкого запаха тошнота всё же дала о себе знать. Тяжело вздохнув, я откинула старое покрывало и села. Потёрла глаза.

Со вчерашнего дня поспать так и не удалось.

После встречи с Джером я вернулась в свою комнату, намереваясь хорошенько отдохнуть перед поездкой. Но вместо этого долго ворочалась в постели, раздумывала о трудной жизни квертиндцев и своей собственной. «Неужели я так никогда и не стану счастливой? Может, ментор прав, и такая свобода, которая требует борьбы, только гнетёт и портит благополучие?» — без конца вертелось в мыслях. В качестве последней попытки уснуть сунула голову под подушку, но и это не спасло. Мешало всё — звёздный свет из окна, мерное сопение соседок, слишком холодная постель, вмиг показавшаяся неуютной. К утру сон так и не пришёл, поэтому я плюнула на попытки провалиться в забытие и из академии вышла рано — ещё до песни Сирены. Знакомое «Как сладок сна конец…» настигло меня уже в приюте, полностью собранную и готовую к поездке.

— Мы очень вовремя отбыли, как раз до отлива, — Демиург присел напротив и протянул мне исходящую паром кружку. — Так что трудностей в пути не возникло. Если любишь морские пейзажи, можешь подняться на палубу. Отсюда открываются восхитительные виды на архипелаг. Мы как раз подплываем.

Я обхватила обеими руками горячий напиток, понюхала. Чихнула, потёрла заледеневший кончик носа, но всё-таки прохрипела в ответ:

— Не люблю.

Первый же глоток приятно согрел внутренности и протолкнул тошнотворный ком в желудок.

Между помятых боков металлической чашки плавало несколько ягод шиповника и листья мяты. Удивительная простота для того, кого невозможно было представить без роскоши в каждой мелочи. Но сегодня признать в господине Демиурге создателя Ордена Крона было невозможно: напротив сидел совершенно обычный мужичок в рваной рыбацкой одежде и натянутой на лоб шапке. Небритый, с обветренным лицом и обкусанными как у меня губами. Даже глаза одинакового цвета — мутно-коричневого.

— На берег я с тобой не сойду, — начал инструкцию ненастоящий рыбак. — Там тебя встретит Татовский. Он проводит к лагерю и обеспечит безопасность.

Говорил тоже по-иному — коротко, отрывисто, по делу. Да и вообще выглядел недовольным, угрюмым. Словно не одобрял грядущей встречи. Или брезговал.

— Мне может что-то угрожать? — я оторвалась от питья и глянула из-под растрёпанных волос.

Судно снова бросило в сторону, и мы оба припали на бок. Кружка булькнула и обдала горячими ароматными каплями, но на дне ещё осталось немного чая. Поймав равновесие, я вылила остатки в горло и притулила посуду на какой-то из ящиков.

— Лагерь охраняется не хуже приюта Ордена, так что вряд ли, — Демиург всё-таки взмахнул пальцами по своей изящной привычке. Без единого перстня этот жест смотрелся по-дурацки. — К тому же, тебя защитит твоя фамилия. Дочь Тезарии Горст уже стала символом сопротивления, а после твоего явления в лагерь армии весть разнесётся во все уголки Квертинда.

Он замолчал, --">