Мачей Войтышко - Синтез

Часть первая, или Легче начать, чем кончить

Тебя, Эльжбета, к завтраку просить.

Давно уж час настал поесть,

О сне, мой друг, пора забыть.

При этом тешусь мыслью я,

Что, наконец, ты помолчишь, жуя.

Робот-компьютер как бы перевёл дыхание и гаркнул тоном выше: «Что, наконец, ты помолчишь, жуя!»

— Франтишек, кто это тебя так глупо запрограммировал? — возмущённо завопила Эля, садясь в кровати и вырывая одеяло у робота, которое он стянул с неё металлическими клещами-руками.

Петрусь, твой братец одарённый,

Программу рассчитал на сорок дней.

Твой слух изящных рифм мильоны,

О Эля, усладят и скрасят жизнь, ей-ей!

— Спятить можно! — воскликнула девочка. — Нечего сказать, хорошее начало каникул! И отчего бы моему брату увлечься не программированием роботов, а чем-нибудь другим? Год назад он запрограммировал тебя так, что ты всё время говорил мне «сударыня», а маме «милостивая государыня». Потом ты называл меня «дочерью бледнолицых», а теперь вот — стихи. Кошмар! Ну разве не самая страшная вещь в Космосе иметь младшего брата?!

Могут быть вещи и хуже значительно:

Град метеоров, для жизни губительный,

Солнце погаснет, неся истребление,

Или же атома взять расщепление —

Это куда пострашнее наверно

Младшего брата фантазий безмерных! —

возразила машина, невозмутимо сверкая огнями.

— И как всегда, настроил его против меня, — буркнула Эля, а громко произнесла: — ну ладно, ладно, сейчас иду!

Робот отвернулся и поехал в кухню.

«Надо постараться не задавать глупых вопросов, — думала девочка, — иначе Франтишек на каждом шагу будет читать мне нравоучения в стихах. И как это я опять забыла о сроке программирования!»

Так продолжалось уже несколько лет. За недостатком времени отец поручил Петрусю несложные домашние работы. Петрусь регулировал головизор, включал очистительное и вентиляционное оборудование, а прежде всего, программировал Франтишека. Поначалу Петрусь закладывал типовую программу хозяйственного робота R-I, но потом мальчика стали обуревать разные идеи, которыми семья была уже сыта по горло. И хотя каждый раз все клялись себе, что проследят за следующим сроком и не позволят Петрусю самовольно вносить изменения, но, к сожалению, из-за уймы дел забывали о дате, и в какой-нибудь день Франтишек снова приветствовал их новым обращением: «Миледи, завтрак подан!» или «Привет тебе, отец семейства! Время завтракать!»

По техническим соображениям было нецелесообразно менять программу, и всё оставалось как есть на ужасно долгие сорок дней. Машина вела себя замечательно: готовила еду, была любезна, заботилась о порядке, выполняла любое непротиворечивое распоряжение — и только такой стиль!

В ответ на предъявляемые претензии Петрусь повторял:

— Стиль — это человек! Наш Франтишек свидетельствует о нас!

И только история с тёткой Флорой переполнила чашу.

*

— Чудесно! — крикнула она, бросаясь в кресло. — Ты чудесно выглядишь, моя дорогая! Для своих лет, конечно! — добавила тётка, окидывая маму Эли и Петруся критическим взглядом. — Почему дети ещё не в школе? Ах, да! Каникулы… Ну так о чём это я говорила? А где Аль? Уже поехал в Институт? Так это его я, наверно, видела на крыше… Он садился в какой-то шумный авиакоптер. Это ваш? Интересно, отчего Аль так поспешно стартовал? Не мог подождать, раз видел, что я высаживаюсь?! Ну да ладно… Сколько же это лет Эле? Четырнадцать или пятнадцать? Четырнадцать! Большая девочка! Я в её возрасте выглядела моложе…

— Бум, — громко произнёс Франтишек, который как раз внёс тарелку с фруктами.

— Что за вздор мелет эта машина! — удивилась тётя. — Сколько я к вам ни прихожу, этот робот ведёт себя ненормально. Вы должны отдать его в ремонт! А уж назвали его!! Робот может называться Макс, Рекс, Икс, — но Франтишек?! Я бы ничего подобного не допустила…