Сара К. Л. Уилсон - В плену у фейри (ЛП)

прищурилась.

— Тогда никакой сделки.

— Передумай, — проворковал он, словно меня могли переубедить его милые слова и изогнутые чувственные губы. — Если подождешь и не наденешь повязку, пока мы не слезем с оленя, я расскажу, почему все в Фейвальде хотят сейчас обладать тобой.

— Они хотят меня?

— Ясное дело, — его улыбка была спокойной. Он был ужасно красивым, и лиловый пейзаж за ним, озаренный луной, только усиливал его красоту.

Почему хоть кто-то в Фейвальде хотел меня, если не для побега? Я нахмурилась.

— Это сделка, — согласилась я.

— Это сделка, — он был доволен собой. — Теперь… олень.

Он свернул единорога с дороги к деревьям, резко дернув его за гриву. Тот завопил, его ноги поднимали комья земли.

— Похоже, ты ему не нравишься, — мрачно сказала я.

— Он не из моего двора. Он — игрушка твоей сестры. Но он послужит цели, а потом я верну его.

Наш путь напоминал мне немного поход среди деревьев с отцом, когда мы устанавливали капканы. Даже на такой скорости я видела узкие следы в траве на тропе — следы зайцев. Длинные следы были от оленей. Старый след от ободранной коры. Тут была дичь, и много. Не думая, я стала насвистывать любимую мелодию отца.

Скуврель замер.

И единорог тоже.

Через миг я поняла, что все застыло: от птиц на деревьях до насекомых между листьев и среди высокой травы. Моя мелодия утихла, а ветер поднялся.

— Никакой музыки, — вздохнула я. — Ты не можешь создавать музыку, фейри, стоящий выше меня?

Музыка была силой, которая была у меня, но не у Скувреля. Но чем могло помочь то, что он застыл, если я не могла выбраться из клетки?

Скуврель кашлянул.

— Мы не можем создавать красивые звуки. Только настоящие. И ты не хочешь слушать наши сердца. Наши сердца поют в вечном крике пустоты.

Я поежилась.

— Ах, вот и олень.

Я посмотрела туда, где деревья разделялись, и холм поднимался между неровными камнями и скрипучими дубами. В центре холма фыркал сияющий бело-голубой олень, его дыхание оставалось облаком в воздухе, хотя не было холодно. Он опустил величавую голову и ждал, пока мы поднимались по холму. Мы остановились рядом с ним. Его рога были голубой молнией, постоянно сверкающей и вспыхивающей.

Я видела духовным зрением, что он был в три раза выше и два раза шире единорога, но он был сияющим просвечивающим духом леса. Какое существо могло быть чудеснее этого? Он мог отбросить нас одним взмахом рогов-молний. Он мог испепелить нас за миг. Я ощущала, как мои ладони дрожали от волнения. Я еще не была так близко к такому существу. Мой отец бы…

Мысль оборвалась.

Олень игнорировал нас, смотрел на горизонт вдали.

— Пора мне забрать тебя в свое убежище, — осторожно сказал Скуврель. Он поглядывал на меня, как мальчик, который звал меня присоединиться к его розыгрышу. Он привязал единорога к невысокому тополю с тонкими ветками. Единорог попытался укусить его за ладонь, и Скуврель стукнул его по носу. Он едва заметил это, словно каждый день бил единорогом.

— Почему он не может просто пронзить тебя? — спросила я.

— На меня тоже стоит запрет убийства, — бодро сказал Скуврель, поднял мою клетку в свете белого полумесяца. — Но вернемся к тому, о чем я говорил — ты нужна Фейвальду, Маленькая охотница.

— Фейвальду нужен Охотник? — я скрестила руки.

— Нет, ему нужен Улаг. Тот, кто связан с землей. Мы знали, что это была одна из вас. Потому Кавариэль пришел за Хуланной, — его глаза блестели. — Но он украл не ту девушку.

— Зачем тогда было забирать ее?

Фигура вышла из-за топающего оленя. Она была белой, яркой, как луна, рога как у оленя торчали на ее голове. Она была в длинном шуршащем платье и маске из серебряной чешуи, скрывающей ее лицо. Ее голос скрипел, как дерево на ветру.

— Так глупо, что мы решили, что девушка красивее благословлена судьбой? — она смотрела на меня.

— Это так в стиле фейри, — сухо сказала я ей. — И они хотят меня, потому что они выбрали не ту сестру. А ты мне говорил, что фейри лучше смертных. Подумай еще раз.

— Истина, — сказал Скуврель. — Ты нашла

--">