(Гайя-А) - Это известно (СИ)

========== Семь примет, часть первая ==========

…О том, что у Тартской Девы и Хромого Льва чувства, или, как говорили в Вольном Народе, «грядет возня в мехах», Бронн Черноводный знал задолго до того, как узнали они сами. И не он один. Однако Бронну всегда нравилось думать, что он — особа посвященная, своего рода, направляющая Десница сладкой парочки. Кто-то вроде мудрого надзирателя.

Или заводчика породистых домашних львят, например.

— Сир-миледи здорова, сир Бронн, — отчитывался Подрик Пейн, колупая какую-то ленту на потрепанном знамени, пущенном на тряпки для вытирания ног, — не понимаю, что вас интересует…

— Львиные отпрыски, — буркнул Бронн, теряя терпение, — я поспорил с Марбрандом.

— Сир, но вокруг зима!

— Зима, парень, это то самое время, спроси одичалых, — Бронн мечтательно цокнул языком, вглядываясь в шатры копьеносиц, — время, когда тепло можно найти только под мехами близкого друга…

Подрик покраснел до ушей. Не далее, как накануне его леди сообщила ему милостиво, что считает другом его, юного Пейна.

— К тому же, — продолжал прагматичный Бронн, — твою леди по утрам тошнит.

— Это несвежее мясо.

— Хм, да-да; неплохой шмат львиного мяса, мой друг, золотой фунт мужской плоти в нужное время в нужном месте — и они не могут удержать еду в себе, толстеют, начинают плакать по любому поводу… мне это знакомо.

— Кто говорил обо львах? — Хогарт Бракс, знаменосец почившего лорда Тайвина, появился с дымящимся чайником и маленьким бочонком подмышкой, — какое мясо?

— Львиное мясо. Живое, я надеюсь — мы еще не встречались после побудки. Потрепанный, но еще плодовитый самец, — охотно продолжил делиться Бронн, — это пиво там, милорд?

— Эль, — Бракс грохнул бочонок на одеяло, — Подрику не наливать!

— Кто сказал? — возмутился юный сквайр.

— Твой кузен и наша леди.

— Ты ее видел? — осведомился Бронн. Бракс пожал плечами:

— Третий час ждет Восточный Дозор. Кто-нибудь, кому надоело жить, может попытаться ее вытащить с вышки. Клиган пытался.

— И где он? Валяется внизу со сломанной шеей, я полагаю?

— Даже, блядь, не надейся, — с приветственным рыком собственной персоной в шатре появился Сандор Клиган, и сразу стало тесно. Очень тесно.

По мнению Бронна, если бы Клиган ответил взаимностью хоть одной из сохнувших по нему одичалых баб, сосуществовать с ним стало бы в разы проще соратникам.

Неудовлетворенный, трезвый и злой Пёс был головной болью всех Ланнистеров. Почему-то плохо знакомые с Клиганом личности считали его нелюдимым одиночкой. Это была бессовестная выдумка, миф; да, Пёс чаще всего был мрачен, зол и напряжен, но всегда ошивался где-то в обществе, готовый взорваться от любого услышанного слова, просто для того, чтобы выплеснуть на кого-то свое дурное настроение.

Как легко было подметить, только обозы из Винтерфелла смиряли нрав Клигана. Всезнающий Бронн подозревал, причиной тому были письма леди Старк-старшей.

В этот раз вместе с обозом прибыли и подарки всему воинству Дня в целом. Зимнее Братство успело достаточно прославиться в Вестеросе, чтобы полоумные дамочки всех мастей заваливали пункты сбора провизии всевозможным барахлом для «великих героев». Точно, как они это делали с героями особо шумных турниров.

А значит, очередной обоз должен был пополнить запас бессмысленными грудами вышитых платочков, знамен и прочей бесполезной хрени — Бронн лишь вздыхал, предчувствуя долгие часы на разгрузке.

Справедливости ради, попадались ценные предметы. Носки, например. Ложки. Иглы и нитки. Хорошие рубашки всех размеров и оттенков. Ну, почти всегда достаточно хорошие. Бронн мог точно сказать, что у леди Мериуэзер либо косоглазие, либо ее в процессе шитья яростно сношают двое-трое дюжих молодчиков-конюхов — иначе безумно кривые стежки и рукава, жмущие в подмышках, ничем нельзя было объяснить.

— И так каждый раз, — вздохнул он, безошибочно узнавая руку упомянутой леди в присланных запасах, сваленных в шатре в одну кучу, — а это что? Книги?

— То, что оставили одича… Вольный Народ,

--">