Ната Лакомка - Любовник королевы фей (СИ)

говорили много, но только сейчас я поняла ее силу.

— Ты сама этого хочешь, — говорил между тем незнакомец, наслаждаясь моим смятением. — Признайся, ведь ты хочешь сыграть на моей флейте. Для этого и пришла.

— Я пришла, чтобы нарвать роз к завтрашнему празднику, — сказала я, противясь колдовским чарам изо всех сил, и выставила нож: — Не подходи! Ты не околдуешь меня и не получишь! Слишком высокая цена за лесные розы!

— Смотря какой монетой расплачиваться, — произнес он и одним незаметным движением выхватил у меня нож.

Мое единственное оружие упало в траву рядом с флейтой, а я сама оказалась зажата между деревом и эльфом, который приник ко мне всем телом. Рябиновая ветка нисколько не помогла. Он и не заметил ее сразу. А когда заметил, то выбросил, чтобы между нами не было никаких преград. Проследив с отчаяньем за упавшей рябиновой веткой, я могла только уклоняться от мужских губ, которые искали поцелуя, и лихорадочно соображала — надо ли пугать эльфа именем отца.

А вдруг лесной народ разозлит, что дочь графа, подписавшего с ними мирный договор, сама же и нарушила границы? Нет, лучше сохранить свое имя втайне. И не показывать, что я отчаянно боюсь. — Если причинишь мне вред, — сказала я, упираясь ладонями в обнаженную грудь эльфа, — то договор между вами и людьми будет расторгнут, за меня жестоко отомстят, мой отец — вассал графа Марча.

— Но я не собираюсь причинять тебе вред, — сказал он, скользя руками по моим плечам до локтей. — Наоборот, подарю наслаждение. Ты такая миленькая, что трудно сдержаться, — он потерся о меня бедрами. — Чувствуешь? Я уже твердый как камень… Я загорелся, только встретив тебя… — Зато я не горю, — ответила я, хотя мысли путались от его напора. Сквозь ткань платья и шоссов я чувствовала, его напряжение. Как сказала бы Лита — лук натянут и стрела направлена. Имея такую служанку, волей-неволей узнаешь многое из того, о чем не следовало бы знать леди. — Ты мне, правда, не нравишься, — сказала я, пытаясь разжать объятия эльфа. — Вы живете по древним законам, но у нас, людей, другие законы. Мы не ложимся с первым встречным на полянке, под осинками.

— Можем лечь под бузиной, — предложил он.

— Нет! — почти простонала я, и тут он накрыл мои губы своими.

Меня никто не целовал раньше. Кто бы осмелился поцеловать дочь графа Марча?! Но этот осмелился. И в поцелуе его не было ничего учтивого — его губы нападали, дразнили. Я застонала, потому что в лесу, де воздух свеж и прохладен, мне внезапно стало душно, и поцелуй эльфа стал еще настойчивее. Он принудил меня приоткрыть губы и скользнул между ними языком, прикоснувшись к моему языку. Это было так неприлично, так странно, пугающе и… сладко. Голова закружилась, колени подкосились, и я бы упала, если бы эльф не прижимал меня к дереву всем телом.

Поцелуй длился целую вечность и в то же время оказался немилосердно коротким — так мне показалось. Когда эльф оторвался от меня, дыша тяжело, словно взбирался в гору, я не знала, чего в это мгновение желаю больше — продолжения или бегства.

— Ты нежная, как роза, — прошептал он, распуская шнуровку на корсаже моего платья, — никого не встречал слаще тебя.

— Отпусти… — превозмогая колдовство, я ударила его по руке и постаралась запахнуть корсаж, хотя пальцы предательски дрожали, не желая подчиняться.

— И такая же колючая, — хрипло засмеялся он, бешено горя глазами. — Зачем противишься, если тебе нравится? — Нет, нет… — больше я ничего не могла произнести, как ни старалась.

Не знаю, что случилось бы дальше, но в это время от Картехога поплыл колокольный звон.

«Бомм! Бомм!» — надрывался большой колокол, и ему вторили маленькие колокола.

Этот звон придал мне сил и вернул в настоящий мир из мира фей и эльфов.

Откуда только силы взялись — я вцепилась эльфу в черные волосы, да так, что он завопил совершенно по-человечески и отпустил меня.

Этого хватило, чтобы я бросилась наутек. Никогда еще я не бегала так быстро. Я бежала и не оглядывалась, потому что боялась, что сейчас эльф догонит меня, схватит и…

Но я добралась до ручья, перешла на ту сторону, поскальзываясь на камнях, взобралась на четвереньках по откосу, и готова была припустить до самого замка, когда раздалась музыка.

Запела флейта, я ее звуки остановили меня так же властно, как веревка, наброшенная на шею. Мелодия была незнакомая, странная, но чарующе-прекрасная. --">