Марина Ли - Тринадцатая девушка Короля

Марина Ли Тринадцатая девушка Короля

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОЛОДАЯ ЖЕНА

С женихом мне, откровенно говоря, не повезло. Так себе у меня был жених. Руки у него дрожали, и ноги тоже, и голова. Нет, пока мы шли к Храму, да и в Храме тоже, его, само собой, поддерживали рабы, но как только жрец объявил:

— То, что соединили Боги, не разлучат смертные, — хилое на вид (а на самом деле, морги[1] знают, до чего тяжелое) тело взвалили на мои уже успевшие многое повидать плечи, и я поняла, ох…

По традиции, молодые (Живая Вода! Мой муж был старше меня лет на семьдесят, даже если бы мы сложили прожитые годы вместе и разделили их надвое, молодыми назвать нас было бы очень сложно) дорогу от Храма до Двора невесты должны были преодолеть пешком, поэтому я, с радостью взглянув на жаркое солнце средолета^[2], искренне понадеялась, что к отчему дому вернусь уже официальной вдовой. И уж тогда-то людям Короля я буду нужна, как рыбе зонтик. Да и родителю будет не к чему придраться, как говорится, и шерхи^[3] сыты, и сети полны.

Жаль, что все складывается именно так, как ты задумывала, только в мечтах, а в реальности получается, что человек располагает, а Боги смеются над его планами. Потому что, несмотря на все мои старания и на всевозможную помощь сводных сестер и Маарит, жених, который теперь уже муж, все-таки выжил.

— Рада приветствовать тебя на своем Дворе, мальчик! — традиционно произнесла мачеха, глядя на того, кто мальчиком был еще до ее, мачехиного, рождения.

«Мальчик» дышал надсадно, хрипло и с пугающим присвистом, одной рукой ухватился за мое плечо — точно синяк останется, тут и к гадалке не ходи, — а второю пытался удержать рвущееся из хилой старческой груди сердце. Брезгливо скривив губы, я отвела глаза от того, который уже давно не мальчик, но муж, и тут же наткнулась на осуждающий взгляд мачехи.

А я что? Я ничего. Я уже давно привыкла. Она — Нийна — у родителя же третьей была, ей шестеро пасынков досталось только от моей маменьки, да от второй жены еще четверо, вторая тоже родами умерла, как и матушка моя. Так что нынешняя мачеха на нас пятерых — последних, кто еще остался при Дворе — смотрела неодобрительно всегда. Ну, оно и понятно, не родные ведь…

Счастье еще, что Живая Вода благословила батюшку дочерьми, сыновей у него родилось только двое — один, первенец, мой единоутробный, который давно уже вел собственный Двор, Мэй-на-Йо, и второй, последыш, от теперешней мачехи — Кайаро. Так что, да, Боги щедро одарили папеньку дочерьми, за дочерей Король не медными чешуйками платил — золотом да камнями… За самую старшую, Вирру, к примеру, нам прислали целый кошель золотой чешуи, да еще жемчужную подвеску. Ну, удивляться тут нечему — хотя все Озеро после того события кипело, как котел с рыбной юшкой: виданное ли дело, за какую-то девку столько деньжищ отвалили! — потому что Вирра была исключительной красавицей, такой, каких в Храмах на стенах рисовали. Не достанься она Королю, точно, говорю вам, ходила бы сейчас по одному из лучших Дворов Ильмы хозяйкой. А вместо того — кошель чешуи да диковинная жемчужная подвеска, что теперь красовалась на груди моей мачехи Нийны.

Да еще, как дань памяти, новая мода на медовый цвет волос и косу вокруг головы, короной. Вирра всегда волосы лишь так и укладывала… Только не в прическе дело, а в том, что сестрица моя старшая была Богами отмечена, не иначе. Потому как и красивая, и добрая. А уж вышивала как — хоть с магией, хоть без магии — глаз не оторвать… Да что теперь вспоминать? Вошла Вирра в Комнату Короля, только мы ее и видели. А уж достаточная ли цена за такую девушку в мешок золотой чешуи да одну жемчужную подвеску, то не мне судить. На то у нас глава Дома есть, батюшка, а уж он-то цену посчитал достойной, нашего c сестрами мнения не спрашивал, а Мэй-на-Йо собственноручно на стайне выпорол, чтоб язык укоротить. Хотя, как по мне, вожжами да по спине… разве таким лекарством сделаешь язык короче? Осторожнее если только. Мы той ночью, помню, с Маарит — с ней у нас только девять месяцев разница, потому, наверное, из всех сестер она всегда была мне ближе всех — когда вымоченные в дурман-воде^[4] примочки братцу нашему болтливому меняли, много чего интересного от него услышали. Про родителя нашего, кобеля безголового, успевшего уже новую жену присмотреть, про жрецов жирнопузых, да про Короля, чтоб ему в бездну провалиться, да до дна не долететь. Маарит к утру рук --">