Эль Косимано - Хаос времён года

Насколько я понимаю, встреча подошла к концу.

– Дуглас, – окликает Лайон, останавливая меня у самой двери. – Я искренне сожалею о вашей утрате.

Он называет это утратой. Как будто все это лишь игра. Как будто несколько треклятых шахматных фигур сошли с доски, но мы можем начать новую партию. Я качаю головой и протискиваюсь в тяжелые двойные двери, чуть не врезавшись в того, кто съежился с другой стороны. Это Кай. Бледная и дрожащая, как будто только что очнулась от стазиса, она обхватывает себя руками. Кай Сэмпсон, лучший стрелок среди Стражей. Чемпионка по стрельбе из лука, поразившая Джека Соммерса своими стрелами. И к чему это привело?

Ни к чему.

– Дуг? – Ее голос срывается. Проходя мимо нее, ощущаю исходящий от нее запах холодного пота. – Дуг, что случилось? Чего он хотел?

Она ничего не знает. Даже не подозревает, что Джек жив. Понятия не имею, что произошло, пока мы все спали. Я не говорю ей, что сказал Лайон. Что мы проиграли битву. Что враги захватили контроль над нашим домом. Я не говорю ей, что мы вот-вот лишимся магии и даже жизни. Потому что у меня нет ни малейшего желания позволить мерзавцу зайти так далеко.

1. Терзающая сердце боль

Флёр

Кричащий гитарный рифф просачивается сквозь стены виллы, заглушая утреннюю болтовню соек, и я иду на звук через веранду. К тому времени, как я добираюсь до тренажерного зала, любимый Джеком панк-микс восьмидесятых гулко пульсирует у меня в костях. Толчком открываю дверь, зажимая руками уши от грохота барабанов.

– Джек! – Из-за басов я даже саму себя не слышу. И он, по-видимому, тоже. – Джек, тебе в самом деле не следует…

Он лежит на спине на силовой скамье, ноги расставлены, босые ступни прижаты к полу. Стряхивает мел с рук и поудобнее хватается за перекладину штанги, нагруженную слишком большим весом. Я открываю рот, снова намереваясь закричать. Все еще не зная о моем присутствии, Джек делает несколько коротких вдохов и, стиснув зубы, толкает штангу вверх с подставки. Его мышцы напрягаются, складываются в красивые, ласкающие глаз узоры. Я наблюдаю за тем, как раздувается его покрасневшая шея, когда он опускает штангу и тут же снова ее поднимает.

Зажмурившись, он делает еще несколько подходов. Я наклоняюсь над ним, готовая схватиться за перекладину штанги, если Джек не сумеет ее удержать. Его челюсти крепко сжаты, а дыхание опаляет мне лицо, когда я помогаю ему вернуть штангу на подставку.

Железный стержень с гулким стуком встает на место, и серые глаза Джека распахиваются, а на губах появляется улыбка. Он лежит на скамье, весь в поту, и, глядя на меня снизу вверх, напевает слова какой-то песни, ревущей из динамиков. Протянув руку к его телефону, я выключаю музыку.

– Говорю, тебе не следует поднимать такой вес, не имея рядом кого-то, кто бы тебя подстраховал. – Мой голос звучит слишком громко, поскольку в ушах все еще звенит музыка.

– Не нужна мне никакая подстраховка. – Джек выгибает спину, на несколько сантиметров оторвавшись от скамейки, и, задрав край футболки, вытирает ею пот с лица. Мой взгляд немедленно устремляется к обнажившейся напряженной линии мышц, и его хитрая улыбка становится шире, более дразнящей. Мы живем вместе и спим в одной постели уже больше года, но при виде Джека у меня до сих пор иногда перехватывает дыхание. Он зажимает в кулаке мои собранные в хвост розовые волосы и тянет на себя, пока мое лицо не оказывается прямо над ним. Его темные волосы взмокли от пота, и капельки поблескивают на верхней губе, придавая восхитительно соленый вкус поцелую, похищенному у меня украдкой. Его глаза озорно сверкают в ярком свете ламп.

Раздражение, которое я испытывала всего пару минут назад, тает, когда Джек вылезает из-под штанги и мягко усаживает меня к себе на колени. Его мозолистые пальцы ложатся мне на юбку и ползут вверх по бедрам, оставляя белоснежные следы мела на темном хлопке, и, наконец, замирают у меня на пояснице.

– Если не проявишь осторожность, то навредишь себе, – говорю я с оттенком беспокойства. – Твой физиотерапевт…

– Мой физиотерапевт дал мне зеленый свет, – напоминает он.

Почти восемнадцать месяцев минуло с тех пор, как Гея вернула Джека на этот свет. На память о последней смерти у него остались три стреловидных шрама на спине и дыра в сердце, прежде являвшемся средоточием его магии. Он уверяет, что со временем эта зияющая пропасть затянется, но я в этом не уверена.

Я хмурю брови, и он притягивает --">