Элейн Гудж - Любящие сестры

Эйлин Гудж Любящие сестры

Альберту Цукерману – моему дорогому супругу и поверенному во всех делах, который дал этой книге жизнь, а мне – силы написать ее. А также моей преданной сестре Пэтти Гудж.

ПРОЛОГ

Мы всем простим проступок злой, но только не сестре родной.

Лорд Байрон

Голливуд, Калифорния. Сентябрь, 1954 год.

Долли Дрейк сошла с автобуса на перекрестке бульвара Сансет и улицы Вайн. Казалось, тротуар колебался в волнах горячего воздуха. Она ступила на него, слегка покачнувшись, словно на палубу плывущего корабля. Ее стало тошнить, в висках застучало. Отразившись в огромном изогнутом крыле здания Эн-би-си, солнце ударило ей в глаза взрывом белого света, словно раскаленными иглами.

«Что со мной? – подумалось ей. – Приступ лихорадки… А может, месячные?»

Нет, это вовсе не лихорадка, а гораздо хуже. У нее болит душа. Всю ночь ее истерзанный ум кружился вокруг одной и той же проблемы, словно ошалевший в полнолуние пес, не в силах принять решение.

Все дело было в письме, лежавшем сейчас в ее лакированной сумке. Она так ясно видела его – длинный белый конверт, свернутый вдвое, затем еще раз вдвое, – словно ее взгляд мог проникать сквозь непрозрачный материал. Внутрь конверта вложен один-единственный листок – протокол собрания Общества коммунистов. Вверху стояла дата – 16 июня 1944 года. Десять лет назад.

«Ну и что? – подумала она. – Задрипанный клуб политических болтунов, который уже много лет как развалился. Кучка имен, которые никто никогда не слышал. Кроме одного. Полустершаяся, но все же вполне различимая подпись в нижней строке. Имя почти столь же знакомое миллионам добрых американцев, как свое собственное каждому. Имя, за которое сенатор Джо Маккарти в Вашингтоне, без сомнения, с радостью ухватится».

На нижней строке можно было прочесть:

«С выражением преданности

Эвелин Дэрфилд, секретарь собрания,

1233, Бульв. Ла-Бре, Лос-Анджелес, Калифорния».

Это, естественно, было задолго до того, как она сократила свое имя до Ив и переехала с бульвара Ла-Бре на Бель Эр. И до того, как получила своего «Оскара» и вышла замуж за популярного режиссера Дью Кобба. До того, как махнула рукой на свою сестру Долли.

Долли вдохнула огромный глоток тягучего, словно расплавленная смола, воздуха. Сразу вспомнился кондиционированный кадиллак Ив, на котором та ездит в последние дни, – белый, словно наряд невесты, с вишнево-красными сиденьями и откидным верхом. Долли представила себе, как приятно нестись в такой машине сейчас по бульвару Сансет с развевающимися под теплым ветром волосами. Люди оборачиваются со всех сторон, чтобы взглянуть с восхищением и завистью, раздумывая про себя: «Кто это? Видно, какая-нибудь знаменитость».

Раздался сигнал автомобиля и видение исчезло. Затем мимо прошествовала, оттеснив Долли к обочине, стайка начинающих актрисок – слишком юных, белокурых и большеглазых для того, чтобы быть кем-то еще. Они тихо щебетали между собой, и солнце скользило по их длинным шелковым чулкам. У одной чулки были разного оттенка – без сомнения, результат чрезмерной бережливости. Долли мрачно улыбнулась, вспомнив о концентрате Кэмпбелла, который ожидал ее дома в Уэствуде, – суп-лапша с цыпленком. Если смешать его с двумя стаканами воды, вместо одного, щедро снабдить кетчупом и соленой приправой, то одной баночкой концентрата можно вполне прилично пообедать. Ну, не очень прилично, конечно, но все-таки. И может быть, она даже побалует себя на десерт и сходит в кафе. Единственное, что всегда поднимает ей настроение, – это шоколад. Однако при мыслях о еде ее снова стало тошнить.

Надо было отхлестать ее по щекам, эту дрянь! Но разве можно ударить Ив? Но смогла же сама Ив так обидеть, вернее, убить свою дорогую сестричку!

Долли мысленно перенеслась в Клемскотт, за много миль и лет от сегодняшнего дня, и, словно наяву, услышала громовой голос проповедника Дэгета с церковной кафедры: «Облачись в броню Господню, дабы противостоять стрелам диаволовым!»

«Это верно, – вздохнула Долли. – Но почему никто не защитил меня, когда малышка Ив одну за другой выхватывала у меня каждую мало-мальски приличную роль, которую мне предлагали? Не говоря уж о моем парне! В городе полно мужчин, а ей надо было подцепить именно моего!»

В горле застрял комок слез. Тяжелый, разъедающий, как соляная кислота. --">