(PallVan1987) - You love me anyway (SORORATE) (СИ)

========== Пролог ==========

Когда я родился — я заплакал; впоследствии каждый прожитый день объяснял мне, почему я заплакал, когда родился… — Александр КупринПролог

1904 год

— Вы бы поторопились, чёрт возьми!

— К грязному Ист-Энду, ровно как и евреям, не питаю особой симпатии, юнец! — доктор Джеффри Вудфорт грубо пихнул юношу в сторону, освобождая себе дорогу.

Это был район промышленности, заполненным шумом и нищетой, с людьми, живущими тяжелой жизнью. То место, где каждый день ходили по магазинам на месте, так как у жителей не было холодильников или кладовых без насекомых. Газовые плиты были установлены на площадках, а туалеты были общими с другими семьями в доме. В очень немногих домах были бани. Вместо этого большинство людей отправлялись в Роутон-Хаус на Арлингтон-стрит или в общественные бани на Принс-оф-Уэльс-роуд.

— Ну, кто будет рожать на этот раз? — поинтересовался Джеффри с откровенной насмешкой, волоча саквояж.

— Ваша дочка от меня, если вы не захлопните свою пасть и не приступите к делу! — парень грозно глянул в лицо доктора, как вдруг на этаже послышался громкий девичий крик.

Юнец, пыша гневом, отошёл и присоединился к сидящим на старом, истерзанном годами диванчике, двоюродным братьям. Младшим было не более четырёх лет, старшему — не меньше шестнадцати. Если бы сейчас был день, то дети бегали бы по улице и не мешались под ногами, но поздним вечером все до единого находились дома. Таковы правила.

Доктор лениво глянул на еврейское отродье, и осознал, что Ист-Энд кишит различными национальностями, которые плодятся как кролики, несмотря на нищету. Никто не смел избавляться от беременности, даже очень нежеланной, даже после изнасилования, потому что английские законы грозились покарать нерадивую дамочку на виселице. И женщины рожали, надеясь, что дитё умрёт в утробе или на следующий день после рождения. А молились, как и полагается, о здравии и благополучных родах, потому что так было положено.

Мальчишки выглядели более менее опрятно, по сравнению с их итальянскими соседями из Клеркенвелла. Застиранные рубашки и потёртые брюки — почти божеский вид.

Доктор побрёл через гостиную, худо-бедно обставленную довоенной мебелью. Едва различимый треск камина согревал жилище постольку-поскольку. По влажным стенам расползалась плесень, а штукатурка на потолке почернела и вздулась. В центре гостиной темнел стол, дополняли всю историю два кожаных кресла со времен начала правления королевы Виктории. На каминной полке бежали часы, стены украшали вырезки из журналов и детские рисунки, на подоконнике заливалась канарейка в клетке и как жар горели комнатные цветы. Осматривая милые трущобы, Вудфорт расталкивал на своем пути выстиранные простыни, занимающие почти всю площадь до самой лестницы. В доме царствовала бедность, но апартаменты всегда отличались своей чистотой и вечным запахом вкусной еды.

Поднявшись на второй этаж по тёмной лестнице с прогнившими ступенями, которые жалобно поскрипывали под ногами, угрожая гостю вот-вот обрушиться — сделай один неверный шаг и начнёшь всё сначала, если соберёшь кости, конечно!

Джеффри распахнул ближайшую дверь, которая вела в спальню, и увидел Ису Абрамсон собственной персоной. Она лежала на широченной кровати с железными столбиками, живот вздымался, а согнутые в коленях ноги сводились и разводились. Доктор ухмыльнулся от мысли, что любовь юноши может оказаться как весьма плодотворной, так и губительной.

Исе Абрамсон было шестнадцать. Её вид сейчас оставлял желать лучшего, в отличии от мирного времени: красная кожа от нехватки воздуха, влажные от пота каштановые волосы, небрежно рассыпанные по подушке. Руки выглядели сухими, и оттого потрескавшимися от грубой стирки в ледяной воде, чтобы хоть как-то заработать на жизнь. Многие дети начинали работать с одиннадцати лет в полную смену, если их родители не могли зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить возможность посещать школу. Большинство отцов с огромным удовольствием отправляли своих детей работать и только матери, чаще всего были непоколебимы, ратуя, что дети должны учиться в школе, даже если придётся голодать!

Её глаза: большие, голубые и добрые, перепуганные как у щенка, осмотрели доктора. Джеффри,

--">