Маша Драч - Нелюбимый

работать по контракту? — робко спросила я, всё еще ощущая некоторую слабость и тошноту.

— Да. Неожиданно предложили, я и не стал отказываться.

— Ясно, — конечно такое положение вещей не очень радовало меня. Но с другой стороны — я всё-таки замужем и личная жизнь другого мужчины не должна меня волновать, даже несмотря на то, что этот мужчина очень сильно нравится мне.

— Хочешь, я заберу тебя с собой? — вдруг предложил Саша. — Почему нет? Я нормально зарабатываю, ты не будешь ни в чем себе отказывать.

— Я замужем, — напоминаю и начинаю ощущать жгучую боль, вызванную уколом совести. Неправильно всё это.

— И что? — искренне удивляется Саша. — Уедем просто так, никто нам этого не запретит. А потом можно и на развод подать. Поделите имущество, и ты будешь свободной. Смогла бы заниматься тем, что тебе интересно. Да и потом, лучше общаться со сверстниками, а не с мужчинами, которые практически в отцы годятся.

Определенная логика в словах Саши была. Я бы очень хотела быть свободной в своих решениях и поступках. Но Герман, пересиливая себя, свои принципы, всё-таки пытается мне дать эту самую свободу. В конце концов, он дал свое согласие на мою учебу, хотя очень сильно не хотел этого. То, что он старше меня — это факт и порой я чувствую эту зияющую пропасть между нами. Всякий раз, когда мы не слышим друг друга, я будто срываюсь вниз и лечу в это самую пропасть. Скверное чувство.

С Сашей всё было иначе. Наверное, дело в том, что мы не сошлись насильно, под натиском неких обстоятельств. По сути, между нами нет никаких обязанностей, но так тоже вечно не может быть. Сердце и разум окончательно разошлись по разные стороны баррикад. Одна часть меня хотела эмоций, авантюры. Всё же не зря в детстве я любила фильмы про Индиану Джонса. Просто взять, наплевать на предрассудки, контракты, договоренности и делать то, что хочется. Но другая, более рациональная часть напоминала о том, что я замужняя женщина и как бы там ни было, нужно вести себя соответственно этому статусу. Похоже, мысль о замужестве, которую мне вдалбливали еще с самого детства, слишком плотно укоренилась в моем сознании и так просто от нее отмахнуться я никак не могла.

— Не знаю, — я села.

— Ты боишься его? — сделал предположение Саша.

— Да, иногда, но дело даже не в этом.

— А в чем?

— Не могу я вот так поступить. Ты мне нравишься, даже очень. Часто снишься мне, я думаю о тебе, но я не могу, — жму плечами.

— Понимаю, — в его голосе ощущается боль разочарования.

Мне и самой было не по себе от всего этого.

— Не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы, — я прижалась к Саше. — Прости.

— Ладно, — тяжело вздохнув, ответил он. — Поехали.

Молчание между нами в дороге неприятно действовало на нервы. Я чувствовала себя виноватой, глядя на поникшего Сашу. Ну как он не может понять, что иногда случаются такие обстоятельства, против которых ты просто бессилен? Во мне есть дух авантюризма и рискованности, но он не поглощен эгоизмом. Так уж я воспитана, что потребность семьи превыше личных симпатий. Прежде мне казалось, что это просто слова, но теперь я поняла — в подсознании многолетние нравоучения родителей у меня всё же остались и как ни странно, они обрели огромную силу.

— Останови здесь, — тихо прошу, когда замечаю знакомый поворот, ведущий к особняку.

Саша послушно заглушил двигатель, но взгляд на меня не поднял. Мое сердце разрывалось на части, и я не знала, что мне с этим делать.

— Прости меня, — я поддалась вперед и крепко поцеловала Сашу, чувствуя, как в груди всё больно дрожит. — Прости, — шепчу и быстро выхожу из автомобиля. На глазах наворачиваются слезы. Вытираю их, слышу, что машина тихо отъезжает, а затем рокот двигателя быстро рассеивается в воздухе.

Небо налилось лиловой краской, предзнаменуя скорый приход вечера. Пытаюсь успокоиться, но понимаю, что впереди меня ожидает еще один не менее трудный разговор.

Когда я почти добралась до особняка, то сразу же заметила, что во дворе стоит непривычно много машин. Страх стянул грудную клетку. Я будто только сейчас отчетливо начала понимать, что на самом деле натворила.

У ворот меня встретил Алексей. Угрюмый и злой. Он не поздоровался со мной и это вполне ожидаемая реакция — ему непременно из-за меня досталась от Германа. Алексей молча провел меня в дом. В гостиной уже собрались мои родители, Алина с Гришей и прислуга беспокойно ходила туда-сюда, хозяина дома --">