Маша Драч - Нелюбимый

я не наблюдала.

— Аринка! Девочка моя! — мама, увидев меня, тут же встала с дивана и бросилась меня обнимать.

— Мамочка, — растерянно проговорила я.

— Что же ты творишь? — с досадой прошептал папа, подходя к нам.

Я хотела объясниться, сказать, что поступила неразумно, но кто не совершает ошибок в жизни? Хотела попросить прощения у Алины за то, что так подставила ее и вообще повела себя некрасиво. Просто… Просто я поддалась сильному импульсу, обаянию Саши и слепой, пожалуй, немного детской влюблённости к нему. Но тут, будто грозовая туча в гостиную спустился Герман. Этот его дьявольски-пронзительный взгляд я видела впервые, если он умел убивать, я была бы давно мертва. Муж был бледным и раздражённым. Рукава белой рубашки небрежно закатаны до локтей, в руке трезвонил мобильник.

— Отбой, — сухо обратился Герман к невидимому собеседнику, не прекращая путь по направлению ко мне.

У меня внутри всё сжалось в тугой комок, я отпустила маму и отошла чуть назад. Муж быстро преодолел расстояние между нами, замахнулся и влепил мне сильную болезненную пощечину. Хлопок оказался таким звонким, будто и не по коже ударили. Голова сама собой повернулась в сторону, а обжигающая белая волна застелила глаза, лишая на секунду зрения.

— Дрянь, — прошипел Герман.

— Прекрати! — меня заслонил отец. — Ты не имеешь никакого права бить мою дочь, даже если она и виновата перед тобой!

— Имею! Еще как имею! — голос Германа напоминал гром, разразившийся над моей головой. — Она долго испытывала мое терпение! Видит Бог, я пытался угодить ей! Но, похоже, трепка Арине никак не помешает! Плохо, Лёша, ты воспитал свою дочь! И раз ты не вбил ей в голову, что нельзя вот так безрассудно портить свою жизнь из-за секундной страсти, то я сделаю это вместо тебя!

— Нет! — повысив голос, резко ответил папа. — Ты мою дочь бить не будешь. Сам видел, кого в жены брал. Хотел и молодую и покорную, но так не бывает! Ты ведь взрослый мужик, голова на плечах должна быть! Мудрость, в конце концов, хоть какая-нибудь присутствовать!

— Она — моя жена и с ней я буду справляться так, как посчитаю нужным!

— Тогда мы разрываем наш контракт!

Кажется, началась драка. Мама вскрикнула, а я никак не могла вернуть себе зрение. Щека больно начала пульсировать и мало-помалу туман перед глазами, наконец-то сам собой рассеялся.

— Прекратите, — спокойно заявил Гриша и принялся разнимать сцепившихся отца и Германа.

Это было ужасно, но хуже всего то, что во всем этом кошмаре только моя вина. Я виной всему происходящему.

— Леша, ну что же это такое?! — мама схватила отца за руку и отвела его в сторону.

— Ты в норме? — спросил Гриша у Германа, удерживая его за плечи.

— Нормально, — муж грубо оттолкнул друга от себя и уничтожающим взглядом посмотрел на меня. — Чего тебе не хватает?! Скажи мне, чего тебе не хватает?! Ты этого хочешь, да?! Хочешь, чтобы я тебя возненавидел и взял развод?! Думаешь, ты нужна тому сопляку?! Думаешь, что он тебя любит?! — Герман подошел ко мне и схватил за плечи.

— Оставь ее! — пробасил отец.

— Ты спала с ним?! Верно?! Тогда зачем вернулась?! Зачем мне душу всю вытряхиваешь?! — Герман кричал до хрипоты. Его черные глаза горели свирепостью и блестели от злых слез.

Я настолько была напугана, что не могла произнести ни слова. Стало нехорошо. Снова начало тошнить, а пол под ногами качнулся, будто я находилась в карусели. Пришлось уцепиться за руку Германа, чтобы не упасть. Гриша что-то начал быстро говорить, но я его практически не слышала. Неприятный шум затопил уши.

— Плохо мне, — шепчу и понимаю, что вот-вот потеряю сознание. Дышать вдруг стало совсем нечем, будто кто-то крепко схватился за мое горло и сдавил его.

— Арина? — гнев в глазах Германа внезапно сменился ужасом.

Меня снова качнуло, перед глазами всё закружилось, и я почувствовала, что проваливаюсь во тьму, а странный шум окончательно поглотил любые окружающие звуки.

14

Я слышала голоса. Они звучали отдалённо и определённо откуда-то сверху. Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы распознать, кому эти голоса принадлежат. Отец. Герман. Кто-то еще, незнакомый, но явно принадлежащий мужчине. Все они говорили обо мне, моем состоянии. Папа и Герман были очень обеспокоены, а тот, третий голос звучал твердо и уверенно. Наверное, это говорил врач.

Я зашевелилась в кровати и почувствовала слабый --">