(Lady Zhu) - Last Christmas (СИ)

========== Вместо предисловия ==========

У каждого человека есть случайная встреча, которая перевернет его жизнь с ног на голову. И ты ждешь этой встречи, боишься упустить. И как правило, понимаешь далеко не сразу, что вот, это была она.

Ты никогда не знаешь, в какой именно момент изменится твоя жизнь. Когда наступит та самая «точка невозврата». Момент, когда прошлая жизнь перестанет для тебя существовать, и ты больше не сможешь так, как было еще вчера. Не захочешь. Настанет истинная жизнь – та, о которой ты даже не подозревала.

И ты никогда не будешь прежней. Словно рождаешься заново. И осознаешь, что твоя жизнь до этого момента была бессмысленной, черно-белой. А новая жизнь цветная, с яркими, огненными вспышками, порой сжигающими внутренности. Но оно того стоит, даже ради редких минут счастья и страсти, за которые не жаль и умереть. Ведь страсть – это ветер, надувающий паруса корабля. Иногда она его топит, но без нее он не мог бы плавать. А любовь самая сильная из всех страстей…

Мы уже пережили этот момент. Ощутили всем телом дыхание этого ветра, точнее урагана. Встреча состоялась. И готовы с точностью до минуты сказать, когда наши жизни начали новый отсчет – прошлым Рождеством.

========== Prologue. The final countdown. ==========

Комментарий к Prologue. The final countdown.

*– Пролог. Обратный отсчет

– Ты видишь это?

– Вижу… Тише ты.

Двое молодых мужчин не отрываясь смотрели в расщелину между сбитых на скорую руку досок. В деревянном помещении, служившим когда-то цехом или мастерской, было жутко пыльно, в носу свербело, и каждый из парней думал только об одном – лишь бы не чихнуть. Но пыль была не самой большой проблемой – здесь было настолько темно, что без труда можно было сломать парочку костей, а это точно не останется незамеченным.

– Они явно ждут кого-то, – практически одними губами произнесла одна из темных фигур.

– Надеюсь, ты припас камеру?

– Обижаешь, – фигура потрясла в темноте рукой, в которой в единственном луче фонаря, пробивающегося в док, сверкнуло что-то маленькое и квадратное.

– Тогда будь готов, – вторая фигура не отрывалась от наблюдения. – Если честно, я не уверен, что хочу, чтобы наши подозрения оправдались.

– Если ты не такой же ублюдок как он, то это логично.

Свет фар подъезжающей машины, резанувший по деревянному сооружению, заставил мужчин непроизвольно притихнуть и замереть на месте, на мгновение отступив от занятых позиций на шаг в глубь тьмы.

– Кажется, начинается, – второй из следивших снова припал к расщелине. – Врубай камеру, Хардин.

Место было выбрано идеально. Не смотря на ограниченный обзор, наблюдатели видели все, что им было нужно. Машина, которая была здесь уже давно, стояла боком к ним, и из открывшейся дверцы заднего сидения они видели мужчину. Он-то им и был нужен. Пузатый, лысеющий, противный мужчина в дорогом костюме за сорок. Ему даже с трудом удалось повернуть собственное тело в пол-оборота (словно специально, чтобы следившим за ним мужчинам было лучше его видно). Возле его машины и машины сопровождения стояли два коренастых мужика, из-под пиджаков которых торчала нескрываемая кобура с пистолетами. Что-то подсказывало, что они довольно часто пускали их в ход. Из третей подъехавшей машины вышел ничем не примечательный мужчина чуть старше их самих, подумали в тот момент преследователи, и следом за собой, с заднего сидения, он кого-то тянул. Руки снимающего это непонятное действие моментально покрылись влагой.

– Джаг… – еле слышно протянул он имя напарника.

– Вижу, вижу.

Это был ребенок. Мальчик, которому на вскидку не было и восьми. Он непонимающе оглядывался по сторонам, но покорно вылез из машины, и подталкиваемый в спину доставившим его сюда мужчиной, и приближался к машине, в которой его ждал покупатель.

– Вот сука… – не выдержал Джаг, и еле сдержался чтобы не сплюнуть. В этот момент дичайшего напряжения нестерпимо захотелось покурить. – Сними номера машины на которой привезли мальчишку.

– Он серьезно сделает это в Рождество? – прошипел Хардин, боясь лишний раз шелохнуться и сместить камеру. – Я до последнего надеялся, что наши догадки лишь догадки.