Энн Мэтер - Радость и боль

Анни Мэтер Радость и боль

Глава первая

Отель «Эгремон» стоял на углу тупиковой улочки, всем своим массивным представительным фасадом выходя на зеленые просторы парка. Однако вход в него находился за углом, в тупике, как будто отель пытался спрятать свою уязвимость от нежелательных гостей. Это определенно один из тех отелей, которые способны отпугнуть человека, внушив ему ощущение собственной незначительности, — подумала Лора, решительно двинувшись к нему через оживленную улицу и лавируя между автомобилями. Она взошла по невысоким ступеням, улыбнулась швейцару в ливрее, который любезно приоткрыл маятниковые двери, и вступила в мир зеленых ковров и шведских деревянных панелей.

На мгновение остановившись у дверей, Лора изучающим взглядом окинула приемный холл с низкой элегантной конторкой и регистраторшу, которая посмотрела на нее с выражением некоторого сомнения. Затем, словно приняв решение, девушка пересекла ковер, подошла к конторке и сказала:

— Меня зовут Лора Флеминг. Я должна встретиться с сеньорой Мадраленой.

Регистраторша сложила губы в легкую улыбку и заглянула в книгу записей, лежавшую перед ней.

— О да, мисс, э, Флеминг. — Она подняла глаза. — Вам назначено на три часа, правильно?

— Совершенно верно, — подтвердила Лора, подумав: «Неужели я опоздала».

Однако регистраторша лишь посмотрела на свои наручные часы и продолжала:

— А поскольку сейчас только без пяти три, мисс Флеминг, не будете ли вы любезны подождать здесь в кресле. Сеньора Мадралена, полагаю, отдыхает после ленча, и, мне кажется, ее компаньонке не хотелось бы, чтобы сеньору потревожили раньше назначенного срока.

Лора наклонила голову.

— Хорошо, — согласилась она и, отступив от конторки, опустилась в глубокое кресло. В душе она была рада возможности расслабиться, потому что явно начинала нервничать.

— Я сообщу компаньонке сеньоры Мадралены, что вы уже пришли, — пробормотала регистраторша, и Лора кивнула в ответ.

— Спасибо, — поблагодарила она, достала сигареты и не слишком уверенно закурила, косясь на других посетителей. Их было немного, и все они выглядели намного старше нее, из чего она сделала заключение, что богатство и влиятельность приходят обычно в зрелом возрасте.

Однако нервное возбуждение не позволяло ей сидеть неподвижно, и через минуту она встала, подошла к акварели, висевшей возле дверей, и принялась разглядывать ее с усердием, не имевшим никакого отношения к композиции картины. Она чувствовала себя последней дурочкой, явившись сюда, особенно потому, что не намеревалась принимать предложение, о котором прочитала в отделе объявлений «Таймса». У нее уже была отличная работа, но если сеньора Мадралена именно та, кого она ожидает увидеть, то почему бы и нет? К тому же любопытство — и еще что-то, не позволявшее ей успокоиться на достигнутом, — подтолкнуло ее, она позвонила и договорилась о встрече.

Она выпрямилась, оторвав взгляд от акварели. Что сказать, если сеньора Мадралена предложит ей работу? Какую найти отговорку? В конце концов, вполне возможно, что Рафаэль упоминал в разговоре с женой ее имя, и в такой ситуации счастье легко может оказаться не на ее стороне.

Она сжала ладони. Еще есть время. Она еще может уйти — выйти из отеля и никогда больше не вернуться! Сеньора Мадралена знает только ее имя, но не адрес. Она с тоской посмотрела на улицу, залитую солнечными лучами. Почему она не уходит? Какое глупое, унизительное упрямство принуждает ее остаться?

Но уже было поздно.

— Мисс Флеминг!

Лора обернулась. Голос был женский, с легким иностранным акцентом, и принадлежал он стройной молодой особе. Ростом ниже Лоры, она была одета в неброский темный костюм, а волосы ее были уложены в скромный пучок. В темных глазах девушки Лора заметила явное удивление и решила, что причиной этого неодобрительного взгляда послужил яркий цвет ее собственных волос.

— Да, я — Лора Флеминг, — ответила Лора, протягивая руку, которой девушка лишь едва коснулась. — А кто вы?

— Э, я — Розетта Бургос, — медленно произнесла молодая женщина, — компаньонка сеньоры. Я пришла, чтобы проводить вас в ее люкс. Сеньора отдыхает после ленча. Сиеста, понимаете. — Она говорила холодным тоном, и ей явно --">