Ольга Волошина - Бабочка с золотыми крыльями

Ольга и Анна ВолошиныБабочка с золотыми крыльями

Над городом, словно купол из матового темно-синего стекла, повисло низкое сказочное небо. Тихо падал снег, мягкий, пушистый, ослепительно белый, такой, как бывает только в начале зимы, когда его встречают с радостью и удивлением. Снежинки, кружась в веселом танце, опускались на голубую вязаную шапочку девочки, на воротник и рукава ее светло-коричневой шубки из искусственного меха.

– Смотри, какие! – сказала девочка, протягивая мальчику ладошку, обтянутую синей шерстяной варежкой. На ладошке замерли три сияющие звездочки-снежинки. – Как будто их нарочно сделали… Красивые.

– Красивые, – эхом отозвался мальчик, глянув в сияющие глаза девочки. – Побежали?

– Побежали, – засмеялась она.

И, схватившись за руки, они разогнались и съехали с небольшого пригорка вниз по гладкой, как стекло, отполированной множеством ног ледяной дорожке. Не удержались и упали в большой сугроб, заливаясь счастливым смехом. Проходившая мимо немолодая женщина, глядя на них, покачала головой и улыбнулась немного грустной улыбкой. Наверное, вспомнила, как когда-то очень давно, много лет назад, и сама была такой вот веселой, несмышленой, беззаботной девочкой и тоже каталась с кем-то по ледяным дорожкам. Тоже была влюблена и верила, что впереди ее ждет только счастье, ослепительно белое и чистое, как снег в начале зимы.

Глава 1

И зачем Клара хранила все это столько лет? Пожелтевшие блузки из ветхого, рассыпающегося от времени шелка; потускневшие меховые манто; старомодные крепдешиновые платья, шерстяные костюмы, источающие едва уловимый аромат с детства знакомых духов, который не способна перебить ни чудовищная доза нафталина, ни тягостный запах затхлости, навевающий мысли о старости, горе, одиночестве, болезнях. Неужели Клара была больной, несчастной и одинокой? Этого Ася представить себе не могла. Но наверное, все же была. Ася не видела ее восемнадцать лет. Сколько же Кларе было, восемьдесят, восемьдесят один? Или даже больше?

Ася на минуту задумалась, подсчитывая, потом аккуратно прикрыла дверь большого, забитого одеждой полированного шифоньера и неожиданно поймала себя на том, что ни разу даже мысленно не назвала Клару бабушкой. А ведь она была ее бабушкой, матерью отца, но с тех пор, как Ася научилась думать и говорить, она всегда знала, что женщина в нарядном платье с густо подведенными глазами и ярко-розовыми губами – Клара. Это у других были бабули в уютных байковых халатах, ласковые, теплые, домашние, с сединой в волосах и добрыми морщинками на лице, а у нее в детстве была лишь эта странная женщина с необычным, чужим именем. И все в ней было чужим и странным: пронзительный взгляд холодных, как льдинки, голубых глаз, ярко-розовая конфетная улыбка, красивые платья, источающие аромат иноземных духов, которых в те времена было не достать. Бабушку Асиной подружки Кати звали бабой Олей, а у Аси была Клара. Баба Оля варила компоты, пекла пирожки и вязала носки из пушистого козьего пуха. Ася даже и представить себе не могла, чтобы их Клара с ее тонкими пальцами, украшенными длинными, покрытыми розовым лаком ногтями, стала вязать, стирать, печь пирожки. За компоты, пироги и стирку в их семье отвечала мама – тихая и робкая молодая женщина, старавшаяся держаться незаметно, всегда готовая услужить Кларе и ее мужу. Она очень хотела понравиться свекрови, но ничего из этого не получалось.

Впрочем, была еще одна бабушка, там, далеко, в сибирском городе Томске. Но тогда, в детстве, Ася почти не знала ее, весьма редко с ней виделась, и в ее детской жизни, теперь казавшейся невероятно далекой и почти нереальной, были только мама, папа. И Клара. Да еще молодой Кларин муж Рома, такой же тихий и незаметный, как и Асина мама.

Под натиском спрессованных на плечиках платьев, юбок и манто дверца шкафа с жалобным скрипом приоткрылась, и на Асю снова пахнуло нафталином, смешанным с тонким ароматом французских духов. Какой стойкий запах был у духов в ее детстве! Теперь таких не найдешь. Прижав дверцу плотнее, молодая женщина вышла из спальни. Разборкой Клариных вещей она займется позже, а пока нужно приготовить ужин: скоро придет из института Алеша, как всегда, шумный, веселый, энергичный и страшно голодный. Мысль о сыне была приятной, и Ася, высыпав в раковину картошку из целлофанового пакета, улыбнулась и замурлыкала что-то бодрое.

Вещами, оставшимися от недавно умершей бабушки Клары, --">