Александр Викторович Левченко - Борух Баклажанов. В поиске равновесия

сад, спорил с детьми, кому достанется хлебная горбушка за обедом, и уже тогда испытывал то «хоботовское» «нездоровое влечение к женщине»^[2], оказывая всяческие знаки внимания Танечке Пуховой, стараясь сесть к ней поближе за столом и приглашая на танец во время детских праздников. Он мог вовремя взять себя в руки и сконцентрироваться, и даже, стоя на стуле, до конца дочитать стихотворение «Солнышко сияет, весело кругом» с катящимися градом слезами, поскольку мать опоздала к началу праздника и не имела возможности видеть его триумф. Баклажанов, как и все, ненавидел «тихий час» и испытывал особое наслаждение, когда его после обеда забирали домой и он играл во дворе с детьми.

Годы брели, и пришло время идти в школу. Родителям хотелось отдать ребенка в «английскую»^[3] школу, но по прописке этого сделать было невозможно, и тут Баклажанов-старший подсуетился. Он пошел в «английскую» школу другого района и, представившись сотрудником одной весомой организации, сумел решить вопрос.

Учился Борух сносно, в основном ему давались гуманитарные дисциплины. Помнится, в 1-ом классе на технике чтения он прочитал больше всех слов в минуту, что, возможно, и явилось первыми ростками отстаивания самого себя.

Валера

По прошествии многих лет Баклажанов вспоминал, что очень многое в его жизни зависело далеко не от него самого. Ему казалось, что какая-то всевышняя сила идет с ним по жизни в ногу, оберегая его и направляя нужным, ведомым лишь ей путем. Он вспоминал, как в 4-ом классе, перебегая проспект со школьным ранцем за плечами и пытаясь догнать автобус, какие-то неведомые руки обхватили его сзади и вынули из-под пролетавшего мимо грузовика. Впоследствии Борух прокручивал это в голове множество раз и никак не мог понять, что это могло быть. Это противоречило всем земным законам, но, видимо, для чего-то это было нужно. Он часто беседовал об этом со своим товарищем, и тот рассказал ему такую историю.

Был у Боруха один товарищ-коллекционер. Он пришел к ним в школу в 7-ом классе и как-то сразу ему понравился. Он был немного грузноват, слегка застенчив и очень нелюдим.

– Эдик, – сказал он, – меня зовут Эдик, – повторил он, как будто Баклажанов был туговат на ухо.

– Борух, – ответил Баклажанов, – «Благословенный», – повторил он, как бы стараясь подыграть Эдику.

Борух как сейчас помнил это короткое знакомство, которое продлилось больше 30 лет и дало ему очень многое. Они часто беседовали на разные темы и вырабатывали между собой прогнозы событий в стране, которые зачастую сбывались. Как-то раз Борух повез его в гипермаркет, чтобы тот купил продуктов в семью, поскольку у Эдика машины не было. Они долго стояли у ленты, обсуждая финансы и геополитику, а сколько пакетов взять для продуктов, решить так и не смогли. Судьба не раз разделяла их, но раз за разом сводила снова, словно примагничивая друг к другу. Эдик Этносов был личностью незаурядной. Он прошел пешком половину Средней Азии и Афганистана, останавливаясь на ночлег у местных жителей, обожал горы и называл себя человеком мира. И вот как-то раз, будучи на Кавказе, он остался совсем без денег и остановился в каком-то горном ауле пасти баранов. Голодная смерть тогда совсем не входила в его планы, и он решил что-то заработать, дабы добраться до дома.

Там он познакомился с беглым рецидивистом. Звали его Валера. На тот момент ему было 53-и года, 35 из которых он «оттянул»^[4] и выглядел, понятное дело, на все 70. Это был сухощавый человек с жутко выразительными глазами. Несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, он был очень жилист и вынослив, поднимал и носил огромные бревна, чему Эдик искренне удивлялся. У него абсолютно не было зубов и он, разминая деснами сваренный только что чеснок, как-то вечером рассказал свою историю.

– Первый срок по «малолетке» получил, – хрипло начал Валера, жуя чеснок, – потом пошло-поехало, – продолжил он, пытаясь отхаркаться и сплевывая мокротой. – Один раз с черными копателями связался – ну знаешь, которые всякую канитель военную копают и барыгам сдают – штыки там разные и гранаты не разорвавшиеся. Документы и ордена даже попадались.

Валера закурил и продолжал:

– Как-то попросили меня сумку с этим барахлом на продажу чертям одним отвезти. Приехал я на станцию, зашел в будку телефонную позвонить, чтоб подъехали – сумку им скинуть. И тут на тебе – то ли участковый местный, то ли патрульный, х*р их там, мусоров, --">