Анатолий Леонидович Адамишин - Белое солнце Анголы

гражданскую войну, кто первым призвал на помощь иностранцев, то в отношении второго раунда, думаю, дело ясное — без поддержки со стороны юаровцев унитовские мятежники не смогли бы вылезти из буша, куда они были загнаны в 1975–1976 годах.

Через несколько лет Луанда фактически потеряла контроль над обширными областями, прилегающими к Намибии. Во многих юго-восточных провинциях Анголы доминировала УНИТА. Кубинцы заняли позиции по линии несколько южнее середины страны, сдерживая противника скорее самим фактом своего присутствия.

Кубинцы, и я настаиваю на этом, пришли в Анголу по собственной инициативе. Контакты с МИЛА у них были давние: первая встреча Че Гевары с А. Нето датируется 1965 годом. Скорее они втянули нас, чем мы их. Регулярный кубинский контингент появился в Анголе без нашего ведома, а тем более разрешения^[7]. Эффект внезапности сыграл свою роль в военном успехе. Но и возражений особых мы, верные интернационалистским принципам, не высказывали. Затем вступила в силу логика самих событий: потребовались поставки нашего оружия в Анголу (не на Кубу же его посылать, чтобы потом везти в Африку), понадобились корабли и самолеты для переброски кубинцев и т. п. Мы временами упирались, но в итоге шли навстречу, увязая все глубже. Уже через год после провозглашения ее независимости СССР имел с Народной Республикой Ангола Договор о дружбе и сотрудничестве, накладывавший на нас весьма серьезные обязательства.

Если можно было говорить о победе в Анголе — ведь именно поддержанный нами отряд национально-освободительного движения пришел к власти, — то дальнейшее развитие победоносным назвать трудно. Ни национальный вопрос, ни социально-экономические проблемы МПЛА, при всей нашей и кубинской советнической, военной и иной поддержке, и близко не разрешила. Война с УНИТА, опирающейся на значительную часть населения, шла (и идет!) практически беспрерывно. По сути дела, это была борьба за власть между двумя политическими группировками и их двумя лидерами, во многом на чисто племенной основе. Представлялась же она как идеологическое столкновение между Востоком и Западом. Соответственно наши отношения с Анголой все более замыкались на военную сферу. Постоянно росло количество дислоцированных в Анголе кубинских войск: к 1986 году, когда Кастро устроил смотр своим частям на месте, число кубинских военных приближалось к 40 тысячам человек. А был еще и многочисленный гражданский персонал — учителя, врачи и др. В прямые военные действия кубинцы за редкими исключениями предпочитали не ввязываться вплоть до решающей фазы событий, когда они насчитывали уже не менее 50 тысяч бойцов.

Кубинский, как сказали бы сейчас, спецназ охранял президента Анголы Душ Сантуша (похоже, эта ситуация не изменилась до сих пор) и других «марксистских» руководителей в Африке. Кубинские советники находились на многих ключевых постах. Куба, таким образом, была действительно крупным, но весьма самостоятельным игроком в этом сложном раскладе. Фидель Кастро увлеченно играл роль революционного деятеля мирового масштаба. В ангольские дела вплоть до деталей он вникал лично.

Американцы долго не могли определиться, что их волнует больше — урегулирование на Юге Африки или же вытеснение оттуда Кубы, а за ней и Советского Союза. Ясно, что толкало США ко второму варианту: шла «холодная война», и весьма часто антикоммунизм оказывался для Вашингтона предпочтительней антиколониализма. Это признают и сами американцы.

К первому же варианту их вынуждали широко распространенные в США антирасистские и антиколониалистские настроения, усилившиеся вследствие «вьетнамского синдрома». Особенно активно было так называемое «черное лобби». Придя в конце концов к выводу, что второго не добиться без первого, американцы попытались, и небезуспешно, объединить две эти цели в единую политическую стратегию. Это произошло где-то в 1981 году, то есть за пять лет до начала описываемых событий. Ее выражением стала пресловутая увязка: выполнение резолюции 435 о независимости Намибии обусловливалось выводом из Анголы кубинских войск. Претворением в жизнь этого замысла и занимались с переменным успехом американцы. Силы и средства они задействовали немалые. Рычаги влияния или, по крайней мере, возможности для прямых контактов у них, в отличие от СССР, были в отношении всех основных участников конфликта^[8]. Однако добиться решающего прорыва им все никак --">