Ана Бландиана , Герта Мюллер , Норман Маня , Александру Ивасюк , Джордже Кушнаренку , Иоан Лэкустэ , Теодор Мазилу , Николае Матееску , Мирча Неделчу , Сорин Преда , Михай Син , Ханибал Стэнчулеску , Ион Д Сырбу , Эуджен Урикару , Мария Холмея , Франц Шторх - Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рассказ, конечно, малая форма, но емкость его не знает ограничений. Подвижный, меткий, отзывчивый, этот жанр счастливо сочетает в себе достоинства лирической поэзии и аналитической прозы. Я бы сказал, что рассказ всегда первым производит «разведку боем» по всему фронту действительности перед обстоятельным наступлением романа. Оттого по рассказу и можно прежде всего судить о новых тенденциях в развитии литературы, а тем самым и о реальности, которую она выражает.

Около двадцати лет назад мне довелось написать предисловие к сборнику румынских рассказов «Лето и вьюга», вышедшем в издательстве «Художественная литература», и я отчетливо вижу, как много воды с тех пор утекло… Преемственность очевидна, но налицо и разительная перемена. Сегодня рассказы румынских писателей намного разнообразней прежних по форме, их тематический диапазон гораздо шире. Доминирующие в пятидесятых — шестидесятых годах темы социального переустройства села, осмысления недавнего прошлого страны, крутого поворота ее судьбы в середине сороковых годов сменил интерес к нравственной проблематике современного мира, к философским вопросам бытия и тревогам человечества.

Я не хочу утверждать, что развитие литературы идет прямолинейно, исключительно по восходящей. В пути бывает всякое. Но разомкнутость писательского восприятия, стремление включиться в борение передовых умов современности, почувствовать пульс мировой культуры, ее растущую ответственность за жизнь на земле — тенденция, безусловно, плодотворная и весьма актуальная.

В этом сборнике наряду с реалистическими картинами румынской действительности читатель встретит и условную притчу, и фантастическую новеллу и метафорику. Разные инструменты для разных целей: бытовая достоверность помогает писателю раскрыть социально значимые грани того или иного характера, а художественная условность позволяет в образной форме обнажить сущность определенного общественного явления или философского вопроса. Литературный прием сам по себе не обеспечивает творческой удачи. Она определяется серьезностью замысла и цели, которую поставил перед собою писатель.

Устранение социальных барьеров — это начальное условие для становления свободы человека. Но человек долго еще может оставаться рабом жестоких предрассудков прошлого. Читая самый что ни на есть традиционный рассказ Николае Матееску «Виноватые», видишь глубоко и ярко обрисованные два человеческих типа — солдата Панти и девушки Ливы. Первый подан крупным планом, а вторая, хоть и остается за кадром, освещает весь рассказ. Лива в порыве сострадания готова пожертвовать собой, своей честью ради чужого, незнакомого парня, попавшего, как ей кажется, в беду. А тот — душа примитивная, изуродованная, злобная — в каждом добром, бескорыстном побуждении подозревает подвох и скрытый расчет. Пантя выписан так резко и с такой беспощадностью, что кажется, прочти он этот рассказ, содрогнется и прозреет… Бытовая сценка, а за нею стоит многое. С тревогой думаешь о том, что душевная неразвитость тлетворна, как паранойя.

Возьмем другую крайность. Перед нами явление, исследованное почти документально, методом, как будто чурающимся любой претензии на художественность. Это «одиссея» капрала Г. П. по прозванию «Простота» («История походного хлебозавода № 4» Мирчи Неделчу). Прямая противоположность вышеупомянутому солдату Панте, капрал предельно пассивен, он живет словно бы с отключенным сознанием. Но в данном случае писателя интересует не психология определенного характера, а типология, своеобразная защитная реакция простого человека, оказавшегося в противоестественной для него обстановке. Речь идет о том, что капрал волею судеб втянут в водоворот войны, чьи цели и смысл ему совершенно чужды. Он смиряется с войной, как со стихийным бедствием, которое надо пережить. Убогие, однообразные записки капрала Г. П. на восточном фронте демонстрируют полную бессмысленность преступного «похода на Дон», куда фашистское командование гнало румынских солдат, как бессловесное стадо. Капрал Г. П. день за днем выпекал хлеб и ни разу не выстрелил…

К этим двум портретам «героев», один из которых думает шиворот-навыворот, а второй старается не думать вовсе, можно присоединить третьего, умеющего думать весьма целенаправленно, но именно этим внушающего --">