Николай Михайлович Сухомозский - 10 фэ-э журналистам

10 «ФЭ-Э» ЖУРНАЛИСТАМ

«Фэ-э» 1. Солдатская «примочка»

(1976 год; г. Вышгород, Киевская обл., УССР)

Те, кто в 1971 году поступил на дневное отделение факультета журналистики КГУ им. Т.Г. Шевченко, получили долгожданные дипломы. В том числе и я, вытуренный на заочное. Увы, даже так повезло далеко не всем. Не меньше 10 человек было исключено. В их числе – и Ганаполий Зверский, успевши уже загреметь в армию. Единственный плюс для него в этом – служить пришлось под Киевом.

Ганаполий, как и я, во время учебы женился. Правда, несколько позже. Между нашими семьями сложились теплые отношения.

И вот на следующее утро после «обмывона» не без приключений (см. «Разочарование 3») я, моя супруга и жена служивого Лала Лярвошинская отправились на берег Киевского моря, где заранее договорились о дружеском рандеву.

К сожалению, встреча была смазана – причем с первой же минуты. Зверский буквально озверел, что его жена накануне вместо того, чтобы со свеженьким документом о высшем образовании приехать к нему, поперлась в ресторан с однокурсниками. Криком делом не ограничилось – за ними последовали зуботычины. Стать свидетелем семейной разборки – дело и неблагодарное, и крайне неприятное.

А я вспомнил, как все начиналось. 1973 год. Моя жена, пока я был в стройотряде, сумела добиться нам в ректорате двухместной комнаты в общежитии №4 (таковых было всего по две этаж). Кайф, а не жизнь!

В один из дней – дело обычное! - в дверь постучали. Открываем. На пороге – Ганаполий Зверский. Мнется, а вид – загадочный.

- Заходи! Чего встал?!

- Да я не один.

- Ну, так заходи не один!

В проеме появляется моя однокурсница Лала Лярвошинская. Странно: мы с нею особо близкими, в отличие от Ганполика, не были.

Но, как водится, приглашаем обоих к столу. Зверский лезет во внутренний карман пиджака, и вытаскивает небольшую, граммов на триста, плоскую бутылочку коньяка.

- Ты что, охренел?! – комментирую на правах хозяина ситуацию. – Это сколько же вина на эти деньги вышло бы!

- Возьмем еще и вина, - соглашается однокурсник. – А теперь давайте хлебнем коньяка.

Давайте! Кто откажется?

Наливаем, поднимаем стаканы. Ганаполий перехватывает инициативу:

- У меня есть тост!

- Оглашай! – милостиво разрешаю я.

- Давайте выпьем за новую семью!

У нас с женой глаза лезут на лоб. Зверский это видит и продолжает:

- Именно так! Мы только что из ЗАГСа, - и бросает на стол соответствующий документ. – Расписались. Кроме нас, об этом знаете только вы. Даже родители не в курсе. Так что надеемся на ваше молчание…

Посидели мы хорошо – пару раз даже пришлось бегать в гастроном за вином. А когда неожиданные гости ушли, мы еще долго удивлялись: надо же, ведь они даже не встречались. Ведь и в универе, и в общаге – все на виду.

Короче, чудеса!

…А праздник получения высшего образования, само собой, был основательно испорчен. И не только для «помеченной» защитником Отечества супруги.

«Фэ-э» 2. Хитрецы в засаде

(1999 год; г. Киев, Украина)

«Комсомольская правда» в Украине» перешла в руки нового владельца Бориса Ложкина. А родной брат прежнего возглавлял харьковский выпуск газеты. Поступив, как джентльмен, Ложкин выделил ему бесплатно КАМАЗ для переезда к Киев и обеспечил еще кое-какие преференции.

Степан Романюк, контролируя ситуацию, пригласил трех работников «КП» - меня, Валерия Жевачевского и Павла Полюховича помочь в разгрузке фуры. Доставлять скарб предстояло на 14 этаж.

К оговоренному часу мы с Павлом подрулили к нужному дому на Оболони. Встретил наш экс-шеф – он же владелец квартиры, в которую следовало временно забросить пожитки экс-харьковчанина.

- По моим прикидкам, транспорт на подходе! – заявил Степан.

И вправду минут через срок во двор вкатывает КАМаз. Как ему удалось прибыть вперед легковушки с хозяином багажа и тестем? Уж не случилось ли чего?! И, ладно, еще – банальная поломка. А если, страшно подумать, авария с человеческими жертвами?

Этими мыслями мы вполголоса обмениваемся с Павлом,