Генри Каттнер - Все — иллюзия

Генри Каттнер ВСЕ — ИЛЛЮЗИЯ

Ох, не стоило Бертраму Муру заходить в эту странную маленькую таверну. А если уж зашел, то мог избежать серьезных проблем, если бы сдержал свой нрав и не стал спорить с воинственно настроенным карликом, на лице которого пробивались едва заметные усики. И вообще мистер Мур, будучи ирландцем, должен был заподозрить, что здесь что-то не так, как только вошел в эту необычную пивную.

Бертрам был высоким, застенчивым, рыжеволосым, лицо его несколько смахивало на морду философствующей лошади — не уродливое, но и не писаной красоты. В общем, средний парень вроде тех, которых можно видеть на улице каждый день. Уже не юнец, но еще и не начинающий стареть. Приятный человек, хотя и излишне говорливый.

У Бертрама Мура были часы, и можно сказать, именно они-то и виноваты во всем. Это были необычные часы. С виду вполне ординарные, но это были часы Мура и по этому факту уже приобретали ауру святости. Мур относился к ним с какой-то трепетной религиозностью и постоянно доставал их, нужно было или нет узнать, который час. Нынче вечером единственная проблема состояла в том, что стрелки часов показали восемь тридцать вместо семи тридцати. Из-за этого Мур прибыл на вокзал, чтобы встретить свою сестру Корину, на час раньше. Прожив двадцать пять лет в Нью-Йорке, Корина внезапно осмотрелась, решила, что ее тошнит от этого города и вздумала поехать к Бертраму в гости.

Мур не был импульсивным человеком. Он сверил свои часы с часами на башенке вокзала, потом нашел еще несколько часов для окончательной проверки и наконец спросил швейцара, сколько сейчас времени. Тот ответил, что семь тридцать. Значит, поезда Корины не будет еще целый час. Мур оглядел пустой вокзал и поспешно направился к бару.

Однако, взглянув через стеклянные двери, ему сразу же расхотелось туда входить. Забегаловка наполнена людьми, как банка сардинами. Мур был слишком цивилизован, чтобы расчищать себе место локтями, поэтому вышел из вокзала и осмотрелся.

На противоположной стороне улицы был пустырь. Он находился здесь уже много лет, еще со времен депрессии и высоких налогов. Но к своему удивлению, Мур увидел посреди пустыря небольшое здание.

Этот домишко будто вырос тут ночью, подумал Мур и оказался гораздо ближе к истине, чем считал. Он пошел к постройке. Это был высокий купол, напоминающий котелок, только без полей, а заодно и без окон.

Из приоткрытых дверей вырывались облака дыма и веселый шум. Мур вошел и согнулся в приступе кашля.

Сначала он ничего не увидел в дыму. Большое помещение было заполнено им — серым, лениво расползающимся облаком, с острым ароматом душистого табака. Постепенно Мур начал что-то различать в этом тумане.

Стойки не было. По залу были разбросаны столики, исчезающие в дыму. За ближайшим сидел лысый толстый старик, пальцы которого покрывали сверкающие драгоценностями кольца. Он курил наргиле^[1] и выпускал потрясающие облака дыма. Кроме того, сама одежда его была совершенно неортодоксальной. Она состояла из козлиной шкуры на стратегических местах, а лысую макушку завершал венок из виноградных листьев. Это был явно какой-то маскарад или рекламный трюк.

Толстый старик громко икнул, взял со стола оловянную кружку, осушил ее одним залпом и подмигнул Муру. Потом что-то произнес на неизвестном Муру языке. Но его жест, указывающий на соседний столик, был красноречивым без всяких слов.

Мур прошел и уселся за указанным столиком. Большинство других, как он обнаружил, было занято весьма разношерстной толпой. Сквозь дым было трудно их рассмотреть, но Мур решил, что одежда у них, хотя и более приличная, чем у старика, такая же экстравагантная. Мур мельком увидел странные шляпы с высокими тульями, белые одежды и одежды черные, и все остальное в том же духе.

Подошел официант. Он выглядел вполне нормальным, хотя и бледным, как мертвец, в мрачном смокинге. Болезненно-блеклое лицо совершенно невыразительно, глаза странно блестят, точно стеклянные. В отвороте смокинга была лилия. Кроме всего прочего, шел он жесткой, механической походкой зомби.

— Что закажете, сэр? — спросил он глухим, скрипучим голосом.

— Виски с содовой, — сказал Мур.

Официант ушел, почти сразу же вернулся и поставил на стол оловянную кружку. Мур расплатился и --">