Лариса Александровна Ворошилова - Женька и миллион забот

Ворошилова Лариса    Женька и миллион забот

Глава 1, в которой ничего не подозревающая Женька собирается в отпуск

но случись такое дело,

и вот тебе, пожалуйста.

Работником среднего звена является послушник, прошедший обучение, подготовку и стажировку под патронажем наставника из числа работников среднего звена и освидетельствованный экспертизой Выездной Комиссии Верховной Канцелярии по делам ментализации. (Кодекс Порядка, Статья 2, § I)

***

Боялся он, страсть как боялся. Коленки тряслись, в животе крутило. Нагорит ему сегодня, как пить дать нагорит. Кирюшка в этом нисколько не сомневался, если уж Сам вызвал… После таких «вызовов» ряды работников среднего звена — как они именовались по всем номенклатурным спискам Верховной Канцелярии — кого-нибудь недосчитывали. Совсем еще недавно на его, Кирюшиной памяти, бесследно исчез Савелий. Просто был ангел, и нет его. То ли сослали. То ли распылили. Иной раз и не знаешь, что лучше — совсем исчезнуть или мотать срок домовым в местах «с повышенным уровнем энергозабора». Что это за места такие, Кирюшка хорошо себе представлял — не куда-нибудь в приятное местечко, за печку к бабушке, или городскую квартиру со всеми удобствами, а в какой-нибудь сиротский приют, в глубинке, или дом престарелых, или интернат для инвалидов. Где крыша течет, полы проваливаются, стены штукатурной паршой осыпаются, тараканы бегают прямо по тарелкам, а крысы до того разъелись на казенных харчах, что морды у них толще задов кошачьих.

И ведь что, собственно, такого Савелий натворил? Да ничего. Просто Кодекс Порядка как следует прочитать не удосужился. И наверняка же потом оправдывался: мол, знать не знал, ведать не ведал… ан нет! Незнание Кодекса не освобождает от ответственности. Вот и сослали. Или распылили. Такой участи Кирюшка для себя не хотел.

Он стоял посреди темного помещения — если эту пустоту вообще можно было назвать помещением, и невольно ежился от предчувствия грядущих неприятностей.

Хозяин появился сразу. Не постепенно формируясь из ничего, а как бы в одно мгновение переместившись откуда-то из далека сразу сюда. И его… тело… а это иначе никак больше и назвать было нельзя, соприкоснулось с Кирюшкиным, горяче-колющей волной пронизав от мохнатых пяточек, до самой макушки. Ангел со страхом втянул головенку в плечи и закрыл глаза. Авось пронесет!

Не пронесло.

— Итак? Чем можешь похвастаться?

Кирюша замотал головой, не открывая глаз. Страшно было до одури. Коленки затряслись крупной дрожью. Хотелось пасть на четвереньки и забиться куда-нибудь в угол… если бы это еще помогло.

— Чего головой трясешь? Рассказывай!

Голос был бесплотен, как и сам хозяин, явившийся устроить выволочку нерадивому работнику. Но внушал настоящий ужас.

— Ничего у меня не получается! — неожиданно для себя выдавил Кирюшка, невольно поддаваясь панике. — Я стараюсь, стараюсь… а все мои труды насмарку!

— Это почему же насмарку? — голос звучал спокойно, но легче от этого не становилось. — Тебе вверена одна… одна? — проконсультировался у кого-то хозяин, — одна живая единица. Молода, симпатична, талантлива, умница… умница? — в голосе прорезались нотки сомнения. — Нет? Ну, скажем, не полная… дура, чего же тебе еще? Ты с ней уже год как мучаешься, из-за тебя всю канцелярию на уши поставили. То тебе одно не так, то другое. Когда дело сделаешь?

— Я не виноват! — запищал Кирюшка, точно его уже приговорили и вот-вот станут производить изъятие энергоформирующего материала. — Она сама мне мешает! Я ее в одну сторону толкаю, а она в другую тянет. А у нее аура — ого какая аура! И сила у нее…

— Про ауру можешь не говорить, про силу тоже, — властно перебил хозяин. — Запомни, у тебя всего две недели. Если не справишься, разжалую в домовые. Понял?

— Понял, — тяжело вздохнул Кирюшка.

— Чего вздыхаешь? — казалось, голос слегка смягчился.

— Да это я так, от расстройства, — обнаглев от отчаяния, пискнул ангел.

— Расстраиваться будешь через две недели, если работу не выполнишь. Впрочем, я тебя тогда сам расстрою до невозможности. И запомни: делай, что хочешь, но только чтобы через две недели она у тебя счастливая была и при деле! Понятно?