Алкей - Мелика

высокомерия,

Упившись властью, стал лиходейничать,

Как все безумцы-лиходеи, —

Мы не стерпели его безумья.

Не раз скользили мы под погибелью,

Но повернулось все к стародавнему:

С оскоминою эта сладость,

Да не бывает добра без худа.

(Перевод Я.Голосовкера)

«Метит хищник царить…»

Метит хищник царить,

Самовластвовать зарится,

Все вверх дном повернет, —

Накренились весы. Что спим?

(Перевод Вяч. Иванова)

«Ни грозящим кремлем…»

Ни грозящим кремлем

Не защититесь вы,

Ни стеной твердокаменной:

Башни, града оплот, —

Бранники храбрые.

Ты киркой шевели,

Каменотес,

Бережно хрупкий пласт:

Не осыпал бы с круч

Каменный град

Буйную голову!

(Перевод Вяч. Иванова)

«Медью воинской весь блестит…»

Медью воинской весь блестит,

Весь оружием убран дом —

Арею^[11] в честь!

Тут шеломы как жар горят,

И колышутся белые

На них хвосты.

Там медяные поножи

На гвоздях поразвешаны;

Кольчуги там.

Вот и панцири из холста;

Вот и полные, круглые

Лежат щиты.

Есть булаты халкидские,

Есть и пояс и перевязь;

Готово все!

Ничего не забыто здесь;

Не забудем и мы, друзья,

За что взялись!

(Перевод Вяч. Иванова)

«Пить, пить давайте!..»

Пить, пить давайте! Каждый напейся пьян,

Хоть и не хочешь, пьянствуй! Издох Мирсил.^[12]

(Перевод Вяч. Иванова)

«Не помню, право…»

Не помню, право, — я малолетком был.

Когда милы нам руки кормилицы, —

Но знаю, от отца слыхал я:

Был возвеличен он Пентилидом.

Пусть злорадетель родины свергнут им:

Меланхр низвергнут! Но низвергатель сам

Попрал тирана, чтоб тираном

Сесть царевать над печальным градом.

(Перевод Я.Голосовкера)

«Всенародным судом…»

Всенародным судом

Отдали вы

Родину бедную,

Злополучный наш град,

В руки — кому ж?

Родины пасынку!

Стал тираном Питтак,

Города враг,

Родины выродок.

(Перевод Вяч. Иванова)

«Ты был мне другом…»

Ты был мне другом — сиречь одним из тех,

Кого послаще потчевать — козочкой,

Молочной свинкою — пригоже,

Как неспроста нам велит присловье…

(Перевод Вяч. Иванова)

«Нам сказать бы ему…»

Нам сказать бы ему: флейта он сладкая,

Да фальшиво поет дудка за пиршеством.

Присоседился он к теплым приятелям,

В глотку льет заодно с глупою братией.

За женою он взял, кровной атридянкой,

Право град пожирать, словно при Мирсиле,

Пока жребий войны не обратит Арей

Нам в удачу. Тогда — гневу забвение!

Мы положим конец сердце нам гложущей

Распре. Смуту уймем. Поднял усобицу

Олимпиец один; в горе народ он ввел,

А Питтаку добыл славы желанной звон.

(Перевод Я.Голосовкера)

«Не всегда продувной…»

Не всегда продувной

Бестией был Питтак

И беспечен умом.

Нам, главарям, клялся,

На алтарь положа

Руку, а сам берег

Злорадетелей родины,

И за тем лишь глядел,

Как бы предатели

Не открылись его

Давним союзникам.

(Перевод Я.Голосовкера)

На Питтака

Притонов низких был завсегдатаем;

Опохмелялся в полдень несмешанным.

А ночью то-то шло веселье:

Гам бессловесным сменялся ревом.

Пошел он в гору; но не забыл в чести

Ни жизни прежней, ни площадных друзей;

Всю ночь о дно глубокой бочки

Наперебой черпаки стучали.

(Перевод Вяч. Иванова)

«За кружкой кружку…»

За кружкой кружку — только бы бражничать.

И днем и ночью полон весь дом вином.

Он песни пьяные горланит,

И умолкает глагол закона.

Тех буйных оргий не позабыл и Гирр,

Когда внезапно бурно возвысился:

Он ночи напролет в разгуле…

Только и слышно — черпак по днищу.

И ты, пропойцы темное детище,

Такою взыскан славой и почестью,

Какие подобают мужу

Доблести кровной, честного рода.

(Перевод Я.Голосовкера)

Алкей в святилище Геры^[13]

I.

Там оградили жители Лесбоса

Большой участок, издали видимый,

И жертвенники для служенья

Установили богам блаженным.

Там призывают Зевса-Дарителя,

Там славословит Геру Эолии,

Живой исток рождений, — третьим

Славят --">